1920 год. Советско-польская война

И вот п. Тухачевский пытается словами, фразами, всем своим стилем сделать то, чего он не смог сделать в 1920 году штыком и насилием. Легко противопоставлять слова словам, предоставив читателю возможность отдать свое сердце тому, чьи слова ему больше нравятся. Для примера я попробую это сделать. Итак, мы у п. Тухачевского – «бело-поляки». Может, у кого-то из читателей это и вызовет радостное сердцебиение – я на это не обижаюсь, ведь в гербе нашего государства – орел белого цвета, имеющий, как любой орел, кривой клюв и острые когти; в кампании п. Тухачевского 1920 года он расправил свои могучие крылья и сумел противостоять двуглавому уродцу, хоть тот и выкрасился в красный цвет. Пусть мы будем «белополяками», если наш орел белый. У него от природы одна голова, а когти достаточно остры, чтобы побеждать уродцев и защищать свое гнездо. Правда, мы еще и «панская Польша». Мне это очень напоминает детство, когда я с отвращением отбрасывал прочь книги такого известного русского автора, как Илловайский. Там тоже учили детей, какими великими щедротами одаривали «панскую Польшу» московские цари, какие великие заслуги они имеют перед Богом, человечеством, а значит, и перед Польшей; а эта, «мятежная», в каждом поколении отмечает весну своей жизни кровавым восстанием – «панская Польша»!!! Это мне напоминает хороший анекдот, как один русский «радикал» говорил, что Польша настолько проникнута «панской культурой» и мерзским «панским» образом мышления, что там даже к Богу обращаются на «Пан», а обычный туфель называют «пан-туфель» (panlofel – польск. туфель). В своих расчетах п. Тухачевский совсем не учитывает того, что, когда он совершал свой «поход за Вислу», у нас в Сейме самой сильной партией была партия крестьянская, которая тоже обращалась к Богу на «Пан», а туфли называла не иначе как «пан-туфли». Именно тогда, когда п. Тухачевский стучал в ворота нашей столицы, во главе правительства, защищавшего Польшу, стояли представители и крестьян, и рабочих – паны Витос и Дашинский. Но если, как я уже говорил, нет лекарства для полководца, который, сломленный морально, поддается воле противника, то на свете еще не найдено лекарство и для головы и глаз доктринера. Пан Тухачевский этих фактов не видит и не хочет их понимать. Realité des choses для него не существует. Не существует и во многих других случаях, когда он говорит о нас.