1938: Москва (СИ)

— Вижу. Отворачивай вправо, и резко на меня, сзади «лайми».

Самолет с «павлиньими глазами», несмотря на то, что в его крыле отчетливо виднелись полощущие краями дыры, упорно пристраивался за «кольтом» луизианца. Серебров наклонил нос и, проскочив над самолетом Голуа, дал заградительную очередь. Вряд ли в британца попало больше чем 2–3 пули — атака на косых встречных курсах не оставляет тому, кто открывает огонь, почти никакого времени. И, если стреляет хоть мало-мальски грамотный летчик, почти никаких шансов тому, в кого стреляют. Он обернулся, чтобы посмотреть на результат: объятый пламенем, рвущимся из-под капотов, «болтон-пол» метеором шел по дуге вниз. Отлетел сброшенный фонарь, Серебров почти с облегчением увидел раскрывшийся купол.

— Вот ведь… не понимает, что дырявое крыло это приглашение вон из боя…

— Дог — Чарли. Где-то внизу еще один.

— Шарло — Догу, не вижу.

Он опустил на левый глаз черное стекло — посмотреть, не зайдет ли британец от солнца. Нет, пусто.

— Дог — Чарли, видишь его?

— Шарло — Догу, нет. Нет, стоп, вижу. На четыре часа от меня, набирает высоту.

Серебров обернулся через левое плечо. Да, вот он.

— Понял, атакую. Забирай выше, прикрой меня.

— Прикрываю…

С последним истребителем все вышло почти в лучших джентльменских традициях САСШ: когда под огнем четырех пулеметов из британца полетели клочья, он счел за лучшее выпустить шасси («сдаюсь!») и отвернуть к берегу.

— Дог — Чарли. Готово, я с ним договорился.

— Да, я видел. Пристраивайся ко мне, будем обдирать «цеппелин».

— Дог — Сяо, начинаем второй этап.

— Слышу вас, удачи…

Из-за мыса поднялись два автожира и начала неторопливо выходить вся в разномастных латках, с определенным успехом заменяющих камуфляж, «Императрица Цы Си».

Голуа, не обращая внимания на летящие со стороны дирижабля трассеры, выпустил последовательно три дымовых ракеты — красную-зеленую-красную. Обычный пиратский сигнал: «Прекратить сопротивление, машины стоп и никто не пострадает!»

С британской «сосиски» на это ответили ливнем трассеров и залпом из сдвоенного легкого ракетомета на носу.

— Дог — Чарли. Я предупрежу их еще раз, а потом причешем…

Несмотря на то, что два истребителя могли раздеть любой «цеппелин», риск все-таки был: дирижабль мог поглотить полный боекомплект истребителя и худо-бедно продолжить движение. А вот для истребителя близкое знакомство с одной из шести огневых точек дирижабля, не говоря уже о попадании ракеты, могло оказаться фатальным.

Серебров вынул из расположенного на правой стенке кабины патронташа два заряда, открыл лючок и выпустил их в сторону британцев. Красная и оранжевые дуги прочертили небо — «Внимание! Ваш курс ведет к опасности!», последнее предупреждение перед тем, как открыть огонь.

Надо отдать должное британцам, они ответили точно так же, как и на предложение Голуа.

— Шарло — Догу. Они исчерпали свой лимит везения. Раздеваем «сосиску», на рожон не лезем.

«Мокё» и «кольт» разошлись в разные стороны, развернулись и пошли на дирижабль. Серебров с дальней дистанции изрешетил колпак ракетомета и, уходя от верхней турели под дирижабль, пропорол почти в упор гондолу правого переднего двигателя.

— Шарло — Догу. Я снял двигатель, турель и у них больше нет верхнего руля поворота. На следующем заходе, если они не заткнутся, я обработаю им весь борт. Займись двигателями.

Самолеты снова разошлись, сделали боевой разворот и теперь с разных сторон со снижением, заходили на дирижабль сзади, прикрываясь густым дымом из подожженного переднего двигателя. Обшивка с разорванного пулями «кольта» руля неряшливыми вымпелами хлопала на ветру.

— Работаю по двигателям.

Британцы встретили их сосредоточенным огнем задней и двух задних боковых установок — несколько пересекающихся дымных вееров, увенчанных огоньками трассеров, но «мокё» и «кольт» уже зашли в мертвую зону за дирижаблем, где их мог обстреливать только один пулемет, установленный в кормовой турели. Раскачиваясь на взбаламученном воздухе за огромной тушей воздушного корабля, Серебров разбил один из задних двигателей, теперь за «сосиской» тянулись уже два жирных дымовых хвоста. Между ними прошуршала сиреневая молния — стрелок на кормовой турели пытался нащупать мелькающие в облаках дыма силуэты противников. Очередью из всех стволов Голуа заткнул турель.

Сбросив газ и погасив скорость, Серебров нарезал вокруг и вдоль дирижабля медленную спираль — над фонарем несся горчичного цвета «потолок» — и выпустил очередь по левой передней турели. Глаз заметил движение, человек метнулся обратно в корпус за секунду до того, как плексигласовый колпак расцвел дырами от тяжелых пуль.

Цеппелин потянуло назад, с двумя разбитыми двигателями он уже не мог держать прежнюю скорость и постепенно замедлялся. Ручка послала «мокё» переворотом вверх, через «спину» дирижабля, и сноп желто-белых трасс покончил с еще одной гондолой.

— Ah merde! Меня зацепили! — потом, спокойнее, Голуа добавил — Ничего серьезного, кажется, маленькая дырка в стабилизаторе…