1968 год. «Пражская весна»: 50 лет спустя. Очерки истории

Поскольку вызванные на экстренное заседание руководители румынских спецслужб не исключали, что готовится нападение и на Румынию[504], уже 21 августа по линии Министерства обороны издаются приказы о приведении войск в повышенную боеготовность[505], вскоре начинаются формирование отрядов национальной гвардии и возведение усиленными темпами оборонительных сооружений на местах пересечения советско-румынской границы автомобильными и железными дорогами. Заявив о готовности к вооруженному отпору, руководство Румынии рассчитывало на явную незаинтересованность Москвы в возникновении военного конфликта между странами-союзницами по ОВД. Если в ходе интервенции в Чехословакии войска получили от имени президента страны Людвика Свободы и по линии Министерства обороны приказы не оказывать сопротивление многократно превосходящей военной силе, то в Румынии ситуация была иной. После выступления Чаушеску с призывом к народному сопротивлению избежать развития событий по более жесткому сценарию было едва ли возможно, учитывая и то, что ставленники Москвы, получившие образование в военных академиях СССР и сохранявшие связи с советским генералитетом, были в 1960-е гг. как «ненадежные» кадры полностью вытеснены из румынской военной элиты.

Пребывая первые дни в ожидании возможного советского вторжения, 24 августа Чаушеску отбыл в Югославию, где в городе Вршац вблизи румынской границы состоялась его встреча с маршалом Тито[506]. Явно и публично не поддержав военную акцию ОВД в Чехословакии, югославский лидер вместе с тем призвал Чаушеску к сдержанности. Он заявил, что вовсе не собирается оказывать Румынии военную помощь в случае ее вооруженного конфликта с Москвой, поскольку это было бы равносильно вступлению Югославии в войну с СССР. Более того, Тито в порыве откровенности прямо сказал Чаушеску, что прикажет разоружить румынские войска, если они вдруг отступят на югославскую территорию. (Это выглядело уже плохо скрытой насмешкой мэтра над зарвавшимся учеником, если не легкой отрезвляющей пощечиной.)

Вместе с тем ни на один день не прекращались и контакты представителей румынского руководства с советскими дипломатами, чему встреча с Тито дала новый стимул. По возвращении из Югославии Чаушеску пригласил к себе утром 25 августа советского посла. В ходе беседы с румынской стороны было выражено недоумение в связи с сомнениями Москвы в способности опытных чехословацких коммунистов без внешнего военного вмешательства решить стоящие перед страной проблемы, равно как и в связи с недоверием к Румынии, никогда не порывавшей дружественных отношений с СССР и сохранявшей верность своим союзническим обязательствам[507]. Акция 21 августа была расценена как сильный удар по единству мирового коммунистического движения. Вместе с тем предпринятые командой Чаушеску меры по урегулированию отношений с Москвой и встречные шаги руководства КПСС, также не заинтересованного в чрезмерной эскалации, привели в течение нескольких недель к снижению напряженности в советско-румынских отношениях[508]. В конце ноября именно в Румынии прошло плановое заседание высшего командного состава войск ОВД, что само по себе свидетельствовало о возвращении отношений на прежний докризисный уровень.