1968 год. «Пражская весна»: 50 лет спустя. Очерки истории

Главное внимание в мировом коммунистическом движении в эти месяцы было приковано к новому витку обострения советско-китайских противоречий. Румынская компартия, по-прежнему пытавшаяся занимать равноудаленную позицию в споре двух коммунистических держав за влияние в мире, в отличие от КПК (а также влиятельного СКЮ) дала-таки согласие принять участие в запланированном на июнь 1969 г. большом московском совещании компартий. В марте в довольно нервозной международной обстановке, на фоне советско-китайского вооруженного конфликта на острове Даманский, в Будапеште широко отмечалось 50-летие Венгерской советской республики 1919 г. Поскольку этот коммунистический эксперимент был пресечен военными усилиями прежде всего румынской армии, эти празднества не могли не диссонировать с отмеченным с немалой помпой всего за 3 месяца до этого юбилеем создания 1 декабря 1918 г. Великой Румынии вследствие соединения Трансильвании со Старым королевством. Как бы то ни было, СРР не склонна была отклонять приглашение венгров, а ее делегацию возглавил видный функционер венгерского происхождения Янош Фазекаш (после ухода в 1968 г. из Политбюро, а затем и кончины Александру Могиороша самый сильный в Бухаресте лоббист интересов трансильванских венгров). В кулуарах будапештских торжеств Фазекаш, в 1950-е гг. возглавлявший парторганизацию ВАО, доверительно жаловался венгерским друзьям на засилье румынского национализма в его родной стране. Это было воспринято в Будапеште как знак того, что следует активнее выступать в защиту трансильванских соплеменников. Весной 1969 г. в венгерской партийной элите обсуждаются идеи о возможном публичном заявлении в связи с нерешенностью проблемы венгерского национального меньшинства в Румынии, о начале работы историков над комплексным трудом по истории Трансильвании, отражающим именно венгерский взгляд на прошлое этого края (этот проект был реализован только в 1980-е гг., вызвав новый венгеро-румынский конфликт), и даже об апелляции к мировому общественному мнению через западную прессу[517]. Один из крупнейших писателей Венгрии Дюла Ийеш, в свое время вызвавший гнев Кадара своей парижской пресс-конференцией, о чем сказано выше, теперь уже с полного согласия властей публикует 6 июля в «Nepszabadsag» эссе, лейтмотивом которого явился призыв к политикам и деятелям культуры проявлять ответственность за судьбу венгров, живущих за пределами государственных границ, знать их чаяния и надежды, защищать их интересы.

Незадолго до этого на большом московском совещании компартий в июне 1969 г. Чаушеску в своем выступлении сделал акцент на необходимости установить реальное равноправие социалистических стран, как больших, так и малых. Со стороны представителей ряда компартий звучала критика внешней политики Румынии, но отнюдь не ее внутренней составляющей. С точки зрения внутренних процессов Венгрия с ее экономическими реформами вызывала в Москве больше подозрений и недоуменных вопросов, чем Румыния[518]. И в окружении Кадара это хорошо понимали! На Западе же к венгерским реформам стали проявлять некоторый интерес, фактически только когда они начали сворачиваться. Таким образом, расчет венгров на лояльность Москве как условие проведения внутренних реформ оказался, как отмечалось выше, иллюзорным.

1969 г. прошел под знаком дальнейшего усиления венгеро-румынских расхождений по многим пунктам. Для Румынии с ее растущими международными амбициями (в августе в знак уважения к ее независимой политике Бухарест удостоил своим приездом президент США Р. Никсон, и это было первое после войны посещение американским президентом коммунистического государства) венгерское направление во внешней политике не было слишком значимым, а сама Венгрия воспринималась официальным Бухарестом как послушный вассал Кремля, не способный к проведению самостоятельного курса. Считаться с ее мнением при решении внутренних проблем не было совершенно никакого смысла, поскольку национальная политика Румынии не вызывала нареканий ни со стороны других партнеров по блоку, ни со стороны Запада. Хотя Никсон, выступая в Бухаресте, и назвал неожиданно Румынию многонациональным (!) государством, это оставили без внимания как вполне простительную для президента крупнейшей державы оговорку: деятель такого масштаба вовсе не обязан знать всех тонкостей ситуации в малой стране. Внимание Запада к внутриполитическим проблемам Румынии возросло лишь в середине – второй половине 1970-х гг. после подписания ею в августе 1975 г. Хельсинкского соглашения (по которому Бухаресту пришлось взять на себя определенные обязательства по соблюдению прав своих граждан), но особенно с приходом к власти в США в 1977 г. президента Дж. Картера, при котором американская администрация на международной арене стала делать все больший акцент на правозащитной тематике.