1968 год. «Пражская весна»: 50 лет спустя. Очерки истории

Анализ полувекового развития страны предпринимают не только историки, публицисты, но есть и попытки художественного его осмысления. К 40-й годовщине августовских событий вышла книга Йозефа Банаша (род. в 1948 г.), одного из самых популярных писателей современной Словакии, под названием «Зона энтузиазма. Политический триллер»[654]. Книга была издана более чем в десяти странах мира, а к 50-летию оккупации вышла и в переводе на русский язык, правда, с подзаголовком «Драматическая история дружбы и любви (1968–2008)». Сюжет основан на реальных событиях, и в романе содержится много документально-публицистических вставок, призванных напомнить старшему поколению или же представить молодым историю недавнего прошлого нескольких европейских стран. Действие разворачивается в Чехии, Словакии, СССР, России, Украине, ГДР, в объединенной Германии. Наряду с вымышленными персонажами в книге действуют также Брежнев, Андропов, Ельцин, Горбачёв, Дубчек, Гусак, Хонеккер, Брандт. Брежнев убежден, что «в Чехословакии под угрозой находятся основы социализма» и там «мы обязаны быть»[655]. Андропов же считает, что «вторжение не только излишне, но и нанесет вред репутации Советского Союза»[656], но рисковать положением не хочет и свою нерешительность топит в стакане водки. Мы встретим у Банаша и Аксёнова с Евтушенко и вновь переживем драматическую отправку знаменитого письма Евтушенко Брежневу[657]. Здесь прозвучат и строки известного стихотворения поэта, которые будут повторять герои книги:

Танки идут по Праге
в закатной крови рассвета.
Танки идут по правде,
которая не газета.
Танки идут по соблазнам
жить не во власти штампов.
Танки идут по солдатам,
сидящим внутри этих танков.
Боже мой, как это гнусно!
Боже – какое паденье!
Танки по Яну Гусу,
Пушкину и Петефи…

[658]

В своих воспоминаниях «Волчий паспорт» (1998) и в интервью «Радио Прага» в 2017 г., незадолго до смерти, Евтушенко скажет: «…Одним из самых страшных дней в моей жизни был день, когда наши танки вошли в Прагу. Они как будто шли по моему позвоночнику, дробя его гусеницами. Солженицын в этот день, наверно, торжествовал, потому что это было подтверждением его аввакумовского антикоммунизма, а для меня это было крушением всей моей революционной романтики, надежд на социализм с человеческим лицом. Советская власть сама уничтожила все мои иллюзии по отношению к ней. Жизнь мне казалась конченой, бессмысленной, а я сам себе – навеки опозоренным»[659].

Банаш отдает должное отдельным гражданам СССР, выразившим протест против вторжения. А вот в Словакии героев не нашлось. Главный персонаж Банаша наблюдает в августовские дни, как словаки пытаются протестовать: «Чем больше было выпито, тем решительнее были их речи. Он подумал, что в такую минуту они были бы способны совершить мировую революцию. Геройство под воздействием алкоголя – явление в Словакии весьма распространенное»[660]. Уже спустя годы его герой, ставший послом Словацкой Республики в НАТО, переориентировался в нужную сторону. «Он краем глаза следил за тем, как голосовал посол США, а затем голосовал так же, как и тот. Иногда он улыбался. Он вспомнил, как во времена своего пребывания в ГДР, сидя на совещаниях и краешком глаза наблюдая за советским коллегой, он голосовал так же, как и тот. И тогда, и сейчас – он всегда голосовал „правильно“. Большинство послов делало то же самое… Он как бы создал для себя свою собственную нишу, в которой укрылся и из которой выходил на свет только тогда, когда надо было кому-нибудь похлопать или самому сорвать аплодисменты»[661]. В этой книге можно увидеть, как поколение словаков, пережив всю боль и обиду, ощущение, что их растоптали, страх перед будущим, в течение 20 лет пыталось излечить эту травму, научилось приспосабливаться. И сегодня, в новых условиях демократии, они ищут свое место в Европе, стараясь определить отношение к России, и уже не винят во всем только советское руководство, военных, весь Советский Союз, но критически воспринимают и свое место в истории, и мотивы собственного поведения. Как заметил в свое время К. Крыл, «коммунисты перестали господствовать, но появятся другие партии. Будут делаться другие глупости и наверняка немало других безобразий. Человеческая глупость, подлость и злоба неистребимы. Против них всегда надо будет бороться»[662].

Хотя «нормализация», коммунизм в целом оставили после себя ментальное и политическое наследие, надежда на оздоровление нации есть, и есть молодое поколение чехов и словаков, не отягощенных оккупацией как ключевым жизненным опытом, что является тяжелой травмой для их родителей.