1968 год. «Пражская весна»: 50 лет спустя. Очерки истории

Самым важным пунктом обсуждавшегося в 1970 г. договора между Польшей и ФРГ, без сомнения, была его первая статья. Предложенная Гомулкой и в конечном итоге принятая обеими сторонами формулировка звучит следующим образом: «1. Польская Народная Республика и Федеративная Республика Германии согласованно констатируют, что существующая пограничная линия, прохождение которой было установлено в главе 9 решений Потсдамской конференции от 2 августа 1945 года, от Балтийского моря непосредственно западнее Свиноустья и отсюда вдоль реки Одры до места, где впадает Ныса Лужицкая, и вдоль Нысы Лужицкой до границы с Чехословакией, является западной государственной границей Польской Народной Республики. 2. Они подтверждают нерушимость – сейчас и в будущем – их существующих границ и обязываются взаимно неукоснительно соблюдать их территориальную целостность. 3. Они заявляют, что не имеют никаких территориальных притязаний друг к другу и не будут выдвигать такие притязания в будущем» («Dziennik Ustaw». 1972. № 24). Именно эта статья вызывала самое сильное сопротивление немецкой стороны, даже несмотря на то, что в конечном счете от ее принятия зависел успех переговоров. После разрешения казавшейся безвыходной ситуации текст, по договоренности между Гомулкой и Брежневым, был передан советской стороне как образец для выработки соответствующих статей готовившегося договора между СССР и ФРГ.

Хотя переговоры Польши с ФРГ могли закончиться раньше и наш договор мог быть парафирован и подписан раньше договора между СССР и ФРГ, произошло по-другому. Советский Союз подписал свой договор 12 августа 1970 г., т. е. почти на четыре месяца раньше Польши. По поводу этого советского «опережения» как в историографии, так и в разных воспоминаниях высказываются различные мнения. Однако все они являются обычными домыслами или прямым обманом, выполняющим определенные политические функции. Сначала, сразу после отстранения Гомулки от власти, – чтобы уменьшить его вклад в успех (это, дескать, не мы сами, а советские дипломаты добились для Польши признания со стороны ФРГ нашей западной границы). Позднее в ход был пущен тезис, что «опережение» явилось проявлением коварства Брежнева или даже очередного советско-германского сговора. Это якобы должно было похоронить возможность заключения Польшей такого договора, к которому она стремилась. Авторами таких оценок были как некоторые политики-мифотворцы, так и недостаточно информированные историки.

В действительности ситуация была другой. Понятно, что и СССР, и ФРГ были заинтересованы, чтобы договор между ними опережал договор Польши с ФРГ. Немцам, конечно, было неудобно выходить к польской стороне с таким предложением, они не хотели искусственно затягивать и так уже сбавившие темп переговоры. Поэтому с просьбой к Гомулке по этому вопросу обратился Брежнев. Это произошло во время их встречи в Москве в июне 1970 г. Главный аргумент советского руководителя заключался в том, что Советский Союз как великая держава, будучи до сих пор единственным последовательным защитником неизменности наших западных границ, должен и ныне официально, в документе, подтвердить свою принципиальную позицию. Он уверял, что лично заинтересован в том, чтобы СССР был первым социалистическим государством, подписавшим с ФРГ договор, касающийся основ европейской безопасности и содержащий базовые формулировки неизменности и нерушимости границ в Европе. Это должно было, по мнению Брежнева, смягчить позицию тех сотрудников аппарата, которые в целом были настроены против договора СССР и ФРГ в таком формате, а в действиях Польши выискивали подтверждение недоверия Варшавы к советским гарантиям незыблемости польских границ. Гомулка, который сначала был явно удивлен предложением Брежнева, принял его, одновременно напомнив о предыдущих договоренностях, касавшихся формулировок о границе.