1979, Твердая рука

Несколько минут он сосредоточенно смотрел на меня. Взгляд у него был унылый.

- Нет, парень. Вряд ли. По-моему, тут и скрывать-то нечего. Бетезда умерла при родах. И жеребенок вместе с ней. Такой малюсенький, сразу видно, не жилец.

- Мне жаль, - откликнулся я. Он пожал плечами.

- Иногда такое бывает. Правда, не часто. У нее сердце не выдержало.

- Сердце?

- Угу. Жеребенок лежал не правильно, и кобыла перенапряглась, а ей это никак нельзя. Мы помогли извлечь мальца, и тут она застыла. Ни на йоту больше с места не сдвинулась, и все. Что уж тут поделаешь. Да и рожала она за полночь.

- А ветеринара вы не вызывали?

- Он пробыл здесь до утра. Я позвонил ему, когда схватки только начались.

Мы надеялись, что все легко обойдется. Но, видишь ли, первые роды, сердечные спазмы и так далее.

Я чуть заметно нахмурился.

- Значит, у нее уже были сердечные спазмы, когда ее привезли к тебе?

- Конечно, были, парень. Вот почему ее и сняли со скачек. Похоже, ты ее совсем не знал, я не ошибся?

- Нет, - подтвердил я. - Расскажи мне. Он снова повел плечами.

- Она из конюшни Джорджа Каспара, это тебе, конечно, известно. Хозяин мечтал получить от нее потомство. Ты ведь помнишь, ей только что исполнилось два года, самый расцвет. Мы спарили ее и Тимберли, думали, что от него родится отличный скакун. Но, сам знаешь, человек предполагает, и прочее.

- Когда она умерла?

- Да, пожалуй, месяц назад.

- Что ж, благодарю, Том. - Я встал. - Спасибо, что выкроил для меня время.

Он тоже поднялся из-за стола.

- По-моему, тебе это скучно - ездить, расспрашивать и вынюхивать. Я-то помню прежнего Сида Холли, как он мчался во весь опор и перелетал через барьеры. Вот была жизнь, и сравнивать нечего.

- Времена меняются.

- Угу, видимо, так. Но могу поклясться, что ты до сих пор жалеешь. Еще бы, шум, крики на трибунах, когда ты у последнего барьера и лошадь его берет. - Его лицо оживилось от воспоминаний. - Бог ты мой, парень, какое зрелище! И ты никогда не нервничал, не показывал вида… Не знаю, как тебе удавалось.

Я подумал, что он невольно расчувствовался, и с трудом смог выдержать его темпераментную речь.

- Да, тебе крупно не повезло, когда ты лишился руки. Впрочем, теперь на стипль-чезе вечно какие-то катастрофы. Переломы позвоночника и тому подобное.

Мы направились к двери.

- Но уж если ты жокей, то без риска не обойдешься.

- Вы правы, - согласился я.

Мы вышли, и он проводил меня до машины.

- Хотя ты легко управляешься с этой штуковиной. Водишь машину и прочее.

- Со мной все в порядке.

- Ладно, приятель. - Он знал, что мои слова далеки от истины, однако ему хотелось мне посочувствовать, и он старался как мог. Я улыбнулся ему, сел в машину, помахал рукой на прощание и был таков.

Я вернулся в Эйнсфорд. Чарльз, Дженни и Тоби сидели в гостиной и пили шерри перед ленчем.

Чарльз предложил мне бокал «Фино». Тоби презрительно поглядел на меня сверху вниз, как будто я только что возвратился из хлева, а Дженни сообщила, что успела переговорить с Льюис по телефону.

- Мы решили, что ты от нас сбежал. Ведь ты расстался с ней два часа назад.

- Сид не сбежал, - проговорил Чарльз, констатируя факт.

- Ну, в таком случае он с трудом доплелся, - уточнила Дженни.

Тоби с ухмылкой посмотрел на меня поверх бокала. Он испытывал злорадное превосходство здорового над калекой и не собирался его скрывать. Любопытно, понимал ли он, до какой степени Дженни была увлечена Никласом Эшем. А может быть, и знал, но не придавал значения.

Я отпил глоток шерри, его тонкий, суховатый привкус вполне соответствовал обстановке.

- Где ты покупала эту полировку? - спросил я.

- Не помню. - Дженни говорила громко, выделяя каждый слог, с подчеркнутой, почти вызывающей неприязнью.

- Дженни! - попытался одернуть ее Чарльз. Я вздохнул.

- Чарльз, полиция забрала счета-фактуры, а на них отпечатаны названия и адреса фирм, торгующих полировкой. Вам не трудно попросить вашего знакомого Квэйла обратиться к ним за этими сведениями, а потом прислать их мне?

- Разумеется, - откликнулся он.

- Я не понимаю, - с прежней интонацией произнесла Дженни. - Какая разница, кто присылал этот проклятый воск. Ну, допустим, мы узнаем, и что изменится?

Я почувствовал, Что в душе Чарльз согласен с ней, и не стал объяснять.

Вполне вероятно, что она рассудила правильно.

- Льюис сказала, что ты измучил ее расспросами.

- Она мне понравилась, - добродушно заметил я.

Дженни по обыкновению недовольно хмыкнула и сморщила нос.

- Она не для тебя, Сид, - надменно проронила она.

- В каком смысле?

- По интеллекту, дорогой.

Чарльз постарался смягчить ситуацию, предложил еще немного выпить и налил всем шерри из графина.

- По-моему, у Льюис хорошие способности к математике, - обратился он ко мне. - Я играл с ней в шахматы, но, знаешь, ты бы сразу одержал над ней верх.

- Гроссмейстер может быть маньяком, дураком и просто одержимым разными комплексами, например преследования, - возразила Дженни.