1981, Двойная осторожность

- Десять минут, - сказал я, вытягивая иглу и растирая место укола костяшками пальцев. - Будет гораздо легче. Тогда мы сможем отвезти тебя в травмпункт в кембриджской больнице, там руку вправят и загипсуют. Ближе, пожалуй, ничего не найдем - поздно уже.

Она чуть заметно кивнула. На губах у нее появилась первая тень улыбки. Лежащий на полу Анджело начал дергаться.

Банан снова направился к телефону, и снова я остановил его.

- Но, Вильям…

Я огляделся. Все вокруг было живым свидетельством неутолимой жажды мести. Взрыв накопленной за четырнадцать лет ненависти.

- Он сделал это потому, что мой брат посадил его в тюрьму за убийство, - сказал я. - Его отпустили на поруки. Если мы вызовем полицию, его отправят обратно в тюрьму.

- Ну конечно! - сказал Банан и снова поднял трубку.

- Нет, - сказал я. - Положи трубку.

Банан растерялся. Анджело начал бормотать что-то неразборчивое, словно в бреду: смесь жутких ругательств и обрывков непонятных фраз.

- Приходит в себя, - сказал Банан, прислушавшись.

- Ты такое уже слышал раньше?

- В моем деле всякого наслушаешься.

- Слушай, - сказал я. - Предположим, отправлю я его сейчас в тюрьму. И что тогда? Посидит он, посидит, и его снова выпустят. И он снова захочет мстить. Но на этот раз он будет умнее и явится ко мне не с бейсбольной битой, а подождет, пока ему удастся раздобыть пистолет, подкараулит меня годика так через три-четыре и пристрелит. Это все, - я махнул рукой вокруг, - неразумное действие. Я только брат Джонатана. Сам я ему ничего не сделал. Это просто ненависть. Слепая, мощная, неконтролируемая ярость. И я вовсе не жажду, чтобы она осознанно сконцентрировалась на мне в будущем.

- Я помолчал. - Надо найти лучшее… окончательное решение. Если, конечно, это возможно.

- Ты ведь не собираешься?… - осторожно начал Банан.

- Что?

- Ты не собираешься… Нет, это невозможно.

- А! Нет. Окончательное решение - но не это. Хотя мысль неплохая.

Камень на шею - и отправить его в путешествие к Северному морю.

- Или бросить в бассейн с пираньями, - добавила Касси.

Банан посмотрел на нее с облегчением, едва не рассмеялся и наконец положил трубку на место. Анджело перестал бормотать и окончательно очнулся.

Когда он осознал, где он и что с ним, к его коже, до тех пор бледной, прихлынула кровь: лицо, шея, даже руки - все покраснело. Он перевернулся на бок и принялся шумно изливать свой гнев на всех присутствующих.

- Если ты будешь ругаться, я тебе кляп вставлю, - пообещал я.

Он усилием воли заставил себя заткнуться, и я впервые смог рассмотреть его как следует. В нем мало что осталось от того человека, фотографию которого я когда-то рассматривал в газете: куда делись юность, черные волосы, узкий подбородок, длинный тонкий нос! Возраст, наследственность и тюремная кормежка сделали свое: он заплыл жиром, сгладившим очертания лица и отяжелившим тело.

«Умом не блещет, - говорил Джонатан. - Прямолинеен. Людей предпочитает запугивать и привык, что это действует. Всех окружающих презирает. Зовет их ублюдками и лохами».

- Анджело Гилберт! - сказал я. Он дернулся, и на лице у него появилось удивление: видимо, он думал, что я его не узнаю. Да я и не узнал бы, если бы не звонок Джонатана.

- Давайте начнем с начала, - сказал я. - Это не мой брат посадил вас в тюрьму. Вы сами до этого дошли.

- Все преступники, сидящие в тюрьме, находятся там по своей воле, пробормотала Касси.

Банан взглянул на нее с изумлением.

- Руке уже лучше, - сказала она.

Я смотрел на Анджело сверху вниз.

- Вы приговорили себя к заключению, когда убили Криса Норвуда. Эти четырнадцать лет вы потеряли по своей вине. Так почему же вы хотите выместить это на мне?

Никакого впечатления. Да я и не думал, что это подействует. Человеку свойственно обвинять во всех своих несчастьях других.

- Твой траханый братец меня подставил! - ответил Анджело. - Он спер то, что принадлежало мне!

- Ничего вашего он не крал.

- Нет, крал! - рявкнул он решительным басом. Касси содрогнулась таким грозным выглядел Анджело даже сейчас, когда лежал связанным на полу.

«А ведь утраченное сокровище тоже может пригодиться!» - внезапно подумал я.

Анджело, похоже, боролся с собой, но в конце концов выпалил, все еще кипя от ярости, не находившей выхода:

- Где он? Где твой траханый брат? Я никак не могу найти его!

«Святые угодники…»

- Он умер, - холодно ответил я. Непонятно, поверил мне Анджело или нет; во всяком случае, благодушия ему это не добавило. Банану и Касси стало немного не по себе, но они, слава богу, промолчали.

- Не последишь ли за ним минутку, пока я схожу позвонить по телефону? - попросил я Банана.

- Да хоть час!

- Ты как? - спросил я у Касси.

- Это лекарство - просто чудо!

- Это ненадолго.

Я взял телефон со столика и унес его в кабинет, закрыв за собой дверь.

Я набрал калифорнийский номер, думая, что Джонатана наверняка не окажется дома, что к телефону подойдет Сара, что в Калифорнии сейчас блаженный час сиесты… Но Джонатан был дома и снял трубку.

- Я вот тут подумал, - сказал я. - Эти кассеты, которые искал Анджело Гилберт, - они у тебя сохранились?

- О господи! - сказал Джонатан. - Боюсь, что нет.