1984

Уинстон выбросил эту картинку из головы. Ложное воспоминание. Его иногда беспокоят ложные воспоминания. Это не страшно, если знаешь, что они такое. Что было, то было, а чего не было, того не было. Он сосредоточился на шахматной доске, снова взялся за белого слона, но в ту же секунду вздрогнул, словно его пронзили иглой, и слон со стуком покатился по доске.

Резкий звук трубы разорвал воздух. Вот она, сводка! Победа! Когда перед выпуском новостей трубит труба, это всегда означает победу. По всему кафе словно пробежал электрический ток. Даже официанты вздрогнули и навострили уши.

Трубный глас выпустил на свободу целый поток громких звуков. Возбужденный голос уже гоготал из телевида, но его почти заглушал ликующий рев с улицы. Новость как по волшебству распространилась по кварталу. Уинстон слышал не все, что доносилось из телевида, но достаточно, чтобы понять, что все случилось, как он и предвидел. Огромная морская армада втайне стянулась и нанесла врагу внезапный удар с тыла. Белая стрелка рассекла хвост черной. Обрывки победной реляции прорывались сквозь рев голосов: «Масштабный стратегический маневр… блестящая координация… сокрушительное поражение… полмиллиона пленных… полностью деморализованы… контроль над всей Африкой… завершение войны уже не за горами… победа… величайшая победа в истории человечества… победа, победа, победа!»

Под столом ноги Уинстона конвульсивно подергивались. Он даже не встал со стула, но мысленно он бежал, бежал со всех ног в уличной толпе, оглушенный собственными ликующими криками. Он снова поднял глаза на портрет Старшего Брата. Вот он, колосс, попирающий ногами весь мир! Скала, о которую разбиваются азиатские орды! Всего каких-то десять минут назад – да, не более того! – в его сердце еще жила неуверенность, он гадал, какие вести придут с фронта: о победе или о поражении. О, погибла не только евразийская армия! Многое изменилось в Уинстоне с того первого дня в Главлюбе, но последняя, окончательная, целительная перемена произошла лишь сейчас.

Голос из телевида все еще заливался о пленных, о добыче, о побоище, но крики на улице немного поутихли. Официанты возвращались к работе. Один из них подошел с бутылкой джина. Погруженный в блаженные мечты, Уинстон не замечал, как ему наполняют стакан.

Он больше не бежит, не кричит. Он снова в Главлюбе, он полностью прощен, и душа его чиста, как снег. Он идет по коридору из белого кафеля с чувством, будто купается в солнечном свете, а за ним шагает вооруженный охранник. И вожделенная пуля наконец-то входит в мозг.

Он поднял глаза на огромный лик. Сорок лет ушло у него на то, чтобы понять, какая улыбка скрывается за темными усами. О жестокое, напрасное заблуждение! О своевольное упрямство, отлучившее его от любящей груди! Две пахнущие джином слезы скатились по щекам. Но теперь все в порядке, все хорошо, борьба окончена. Он одержал победу над собой. Он полюбил Старшего Брата.

Приложение Принципы новоречи

Новоречь являлась официальным языком Океании, разработанным под идеологические нужды англизма, то есть английского социализма. В 1984 году никто еще не использовал новоречь как единственное средство общения, устного или письменного. Передовицы «Таймс» писались на ней, но это был высший пилотаж, доступный лишь специалистам. Ожидалось, что новоречь вытеснит «староречь» (то есть наш современный язык) примерно к 2050 году. А пока она постепенно набирала силу по мере того, как все члены Партии употребляли в обиходе все больше и больше новоречных слов и грамматических конструкций. Вариант, имевший хождение в 1984-м и закрепленный в девятом и десятом изданиях Словаря новоречи, являлся временным и содержал множество излишних слов и устаревших форм, в дальнейшем подлежавших выводу из обращения. Здесь мы рассматриваем окончательный, усовершенствованный вариант, закрепленный в одиннадцатом издании Словаря.