1984

Кроме того, любое значение – и это опять-таки касалось любого слова в языке – можно было изменить на противоположное путем добавления частицы «не-» или усилить путем добавления приставки «плюс-» или, для большей выразительности и усиления акцента, «плюсплюс-». Таким образом, «нехолодно» означало «тепло», а «плюсхолодно» или «плюсплюсхолодно» – соответственно, «очень холодно» или «чрезвычайно холодно». Как и в современном языке, значение почти любого слова можно было изменить и с помощью других приставок: «пред-», «над-», «под-» и так далее. Благодаря этому удалось добиться огромного сокращения словарного состава. Имея, например, слово «отлично», можно было обойтись без такой лексемы, как «плохо», поскольку нужное значение не хуже, а даже лучше выражалось словом «неотлично». Требовалось лишь – по крайней мере в случаях с естественными парами антонимов – решить, который из них вывести из обращения. Например, «темный» можно было заменить «несветлым», а «светлый» – «нетемным», дело вкуса.

Второй характерной особенностью новоречной грамматики являлась ее регулярность. За немногими исключениями, упомянутыми ниже, все слова подчинялись единым правилам. Например, во всех прилагательных перед окончанием писалась одна «н» – «земляный», «стеклоный», «ветерный», а чередования согласных и корней в разных формах слов отменили: «ляж» вместо «ляг» и «лож» вместо «клади» (заметим, что мягкий знак после шипящих перестал употребляться: «мыш», «рож»). А частица «не» стала всегда писаться с глаголами слитно.

Исключения при изменении или образовании слов возникали только из необходимости обеспечивать скорость и разборчивость устной речи. Слово, которое трудно выговорить или расслышать, уже в силу этих свойств считалось плохим; поэтому иногда, благозвучия ради, в слово добавляли дополнительные буквы или сохраняли его устаревшие формы. Но эта необходимость ощущалась главным образом в связи с Лексиконом Б. Почему столь большое значение придавалось легкости произношения, будет объяснено ниже.

ЛЕКСИКОН Б. Лексикон Б состоял из слов, специально созданных для политических целей: они не только в каждом случае имели политическую подоплеку, но и предназначались для навязывания желаемого образа мыслей тому, кто их употребляет. Без полного понимания принципов англизма правильно применять эти слова было непросто. В некоторых случаях они поддавались переводу на староречь или даже передаче словами из Лексикона А, но для этого приходилось длинно перефразировать, а некоторые оттенки смысла всегда терялись. Лексикон Б можно назвать своего рода вербальной стенографией, часто умещавшей целый спектр идей в несколько слогов и в то же время более точной и энергичной, чем обыкновенный язык.

В Лексикон Б входили исключительно составные слова. (Конечно, такие составные слова, как «речепис», имелись и в Лексиконе А, но это были лишь удобные сокращения без особой идеологической окраски.) Они состояли из двух и более слов или частей слов, спаянных в легко произносимое целое. Результат всегда мог служить основой существительного или глагола, изменявшегося по обычным правилам. Пример – слово «прямодум», означающее (весьма приблизительно) догму; глагол «прямодумать» означал «мыслить в соответствии с догмой». От него были образованы прилагательное «прямодумный» и наречие «прямодумно», а также отглагольное существительное «прямодумец».

Единицы Лексикона Б конструировались без какого бы то ни было этимологического принципа. Слова, из которых они составлялись, могли принадлежать к любой части речи, размещаться в любом порядке и подвергаться любой хирургии, лишь бы результат было легко произнести, а его происхождение ясно прослеживалось. В слове «криводум» (преступная мысль), например, корень «дум» шел вторым, а в слове «Думнадзор» (полиция мыслей) – первым. Из-за проблем с благозвучием исключения в Лексиконе Б встречались чаще, чем в Лексиконе А. Например, от существительных «Главист» и «Главлюб» образовывались, соответственно, прилагательные «главистинный» и «главлюбский» – просто потому что «главистный» и «главлюбный» звучали несколько неуклюже. В целом, однако, все слова Лексикона Б могли изменяться, причем по одним и тем же правилам.