1990-e годы

Будь Ванятка чуть поумнее, он бы, возможно, не упустил сейчас случая указать своему грозному братцу на некоторые несоответствия его назидательных речей своему собственному образу жизни. Ведь это он, Поп — первый волгоградский мошенник, постоянно обманывает людей, обворовывает стариков и оставляет целые семьи без средств к существованию. Это ведь стараниями таких как он некоторые люди от отчаянья идут потом грабить и убивать на улицы, или же становятся бомжами и погибают с наступлением зимы. А сейчас братец сидит здесь с негодующим видом и указывает Бите на его недостатки и гнусный моральный облик. Сам он, при этом, словно бы весь такой чистенький и как бы правильный, просвещается всякими умными кассетами, о высоких материях размышляет… А чуть позже усядется за стол переговоров в каком-нибудь казённом кабинете и, посовещавшись с другими такими же гнидами, замутит какую-нибудь очередную финансовую аферу.

Ни про это ли самое говорил только что диктор в магнитофоне?

Ванятка мог бы высказать ещё многое, кабы не был до последней степени глупым, но увы, ничего подобного ему даже в голову не пришло. К тому же, уважение и страх перед старшим братом, которые внушались Бите с раннего детства, заставили его теперь снова испугаться и замолчать.

Некоторое время они ехали в тишине. Поскольку на улице уже стемнело, а наружное освещение было довольно скудным, Бита никак не мог сообразить где, а главное, куда они едут. Вообще-то ему было ясно, что сейчас брат везёт его куда-то далеко из города, где ему предстоит залечь на какое-то время, на дно. Однако по идее, они уже должны были выехать на областную трассу, но почему-то всё ещё продолжали двигаться по разбитым внутригородским дорогам.

Бита искоса поглядел на Попа — тот сосредоточенно вёл машину и хранил молчание. У брата был всё тот же возмущённо-гневный вид и Ванятка долго не мог решиться нарушить молчание. Несколько раз он открывал рот, чтобы спросить, куда они едут, но ничего не сказав, закрывал его обратно. Промучившись, таким образом, сомнениями минут десять, Бита, наконец, всё же набрался храбрости и задал свой вопрос:

— Серый, а мы в какую деревню едем?

— Чего? — раздражённо переспросил Поп.

— Нуу, деревню… мне ведь на дно надо теперь?

На миг задумавшись, старший брат чуть нахмурился, будто осмысливая услышанное, а потом вдруг расхохотался громким обидным смехом.

— На дно? — повторил он сквозь хохот. — В деревню? Ха-ха-ха. Нет, Ваня, мы едем не в деревню. Мы, братец, едем в милицию!

От страха у Биты перехватило дыхание.

— Как в милицию! — вскричал он. — Зачем в милицию?! Не надо, Сергей! Пожалуйста, брат, не в милицию! Не сдавай меня, прошу! Я не хочу в тюрьму! Пожалуйста!

Поп резко нажал на тормоза. Протяжно завизжав, машина остановилась в каком-то тёмном переулке.

— Так успокоился немедленно и слушаешь меня, — грозно сказал он, поворачиваясь лицом к Ванятке.

Не на шутку испуганный младший брат уже был готов забиться в истерике, но собрав в кулак всю свою волю, вновь подчинился требованию старшего и, не издавая более ни звука, весь обратился в слух.

Удостоверившись, что Бита угомонился, Поп сказал так:

— От правосудия бегают виновные, а ты разве виновен? Нет. Ты убил ветерана? Нет! Ты его всего лишь один раз ударил, а он споткнулся о дырявый асфальт и сам упал. При многочисленных свидетелях, между прочим. Почему ты его ударил? Потому что он оскорблял тебя и твоих друзей, а ещё угрожал расправой. Так было? Так! Старый дед находился в общественном месте, на рынке, где демонстрировал хулиганское поведение, кричал на всю улицу матом, был нетрезв ещё, кстати сказать. Таким образом, он нарушал общественный порядок, обижал прохожих и вообще, выказывал полнейшее неуважение к обществу. Ты попросил его успокоиться и вести себя прилично, но он стал орать матом ещё громче и замахнулся на тебя, чтобы ударить. Поскольку ты боксёр — у тебя сработал рефлекс самообороны, и ты нанёс ему удар первым. Оборонительный, упреждающий удар. Один удар. Да, или нет?

Боязливо глядя на брата, Ванятка неуверенно проговорил:

— Д-да.

Старший брат кивнул и продолжил, немного театрально сменив тон, как бы изображая из себя адвоката на суде:

— Таким образом, ваша честь, надлежит констатировать, что мой подзащитный, в самом худшем случае, может быть виновен лишь в превышении пределов необходимой обороны. А учитывая тот факт, что при данных обстоятельствах, он, являясь профессиональным спортсменом, не мог среагировать иначе, — установить сейчас, имело ли место вообще превышение этих самых пределов, или нет, представляется мне довольно проблематичным, если не сказать невозможным, поскольку:

А — смерть нападавшего наступила в результате падения и удара головой об асфальт;

Б — данное падение вполне могло произойти от того, что он споткнулся на плохом тротуаре, который не был надлежащим образом отремонтирован ответственной муниципальной службой.