1990-e годы

Оцепеневший Борис наблюдал за происходящим с каким-то противоестественным спокойствием, он не находил в себе сил уже даже на мольбу.

Хлопнула входная дверь, и они остались в доме втроём.

— Дай-ка мне это, — протянул Саша Белый руку к пистолету Бульдога.

Бульдог молча передал оружие и отошёл немного в сторону. Саша Белый опустился на корточки перед лицом Бориса.

— Слушай сюда, еврейская гнида, — вкрадчиво начал он, — лярву твою мы теперь забрали в качестве залога. Как в банке, понял? Ты должен полностью вернуть весь долг в течение недели, и тогда получишь девку обратно. Мне насрать откуда ты возьмёшь деньги: хочешь — продай дом, хочешь — почку. Мне вообще похую, ты понимаешь меня? Молчи, просто кивни, если «да».

Борис кивнул.

— Хорошо, — продолжил Саша Белый. — Теперь слушай, что будет, если деньги не вернёшь. Лярву твою мы тогда продадим арабам. Она у тебя нормальная, но всю сумму долга может не покрыть, и поэтому после того как мы её продадим, я вернусь сюда и отрежу тебе член. Просто так, в качестве компенсации за моральный ущерб. Ты понял это? Кивни, если «да».

Борис снова кивнул.

— И последнее, — Саша Белый поднёс пистолет к самому лицу Бориса и упёр ствол в ложбинку между носом и глазом. — Если сунешься к мусорам, то после того как мы продадим твою лярву арабам, я кроме члена отрежу тебе также язык и обе руки, чтобы ты больше никогда не смог настучать ни письменно, ни устно. А ещё…

На миг Саша Белый прервался, приблизился к уху затаившего дыхание коммерсанта и закончил почти шёпотом:

— …я выколю тебе оба глаза, чтобы ты больше никогда даже фотографии своей жены увидеть не смог…

Саша Белый поднялся с корточек и весело спросил в третий раз:

— Понял, Бориска? Кивни, если «да».

Судорожно выдыхая, Борис кивнул и потерял сознание.

***

Выйдя на улицу, Бита сразу увидел автомобиль брата. Поп всё ещё ездил на невзрачной шестёрке, хотя легко мог позволить себе тачку дороже и лучше. Он почему-то совсем не боялся угонов и потому никогда не запирал машину на ключ. Ванятка об этом знал. Потянув за рычажок, он открыл автомобильную дверцу и уселся на пассажирское место рядом с водителем.

В салоне приятно пахло освежителем воздуха. Здесь был идеальный порядок, никакого мусора, ни одного постороннего предмета на приборной панели, никаких разбросанных бумажек и какого-либо другого хлама, изобилие коего типично для большинства салонов аналогичных транспортных средств.

Бита с восхищением оглядывал внутренность этих как будто бы только что сошедших с заводского конвейера, жигулей и пытался представить, как выглядела бы эта обычная русская тачка, если бы её хозяином был не Серёга, а этот золотозубый уёбок, Саша Белый.

Бита был на сто процентов уверен, что в таком случае под ногами бы здесь сейчас валялись окурки, рваные обёртки, мятые жестяные банки и прочая дрянь, на всех пластмассовых поверхностях обязательно лежал бы толстый слой пыли, а пахло бы в салоне не чистотой и свежестью, а пердежом и отрыжкой.

Ванятка с нежностью провёл указательным пальцем по новенькой магнитоле и собирался уже нажать кнопку «play», как вдруг внезапно распахнулась водительская дверь и в машину сел старший брат.

— Руки убрал, — рыкнул он.

— Серый! — воскликнул Ванятка и потянулся, было, обниматься, но Поп решительно отстранился. — Брат, ну что ты! Ну прости меня, это всё нечаянно вышло, ну совсем, совсем всё не так. Я тебе отвечаю, я даже не…

— Заткнись на хуй, — металлическим тоном оборвал его излияния Поп, и повернул ключ в замке зажигания.

Бита испуганно потупился и послушно заткнулся.

Машина тронулась.

Не отрывая взгляда от дороги, Поп нащупал правой рукой нужную кнопку на магнитоле и включил проигрыватель. Салон заполнил приглушённый гул. Видимо некачественная запись, подумал Ванятка, с любопытством вслушиваясь. Интересно, какую брат слушает музыку?

Музыки, однако, Бита так и не дождался, — вместо неё на плёнке была записана какая-то болтовня. Хорошо поставленный мужской голос монотонно травил всякие премудрости, и время от времени слышался шелест бумаги, будто переворачивали страницы в книге.

— Это что, записали на кассету, как книгу читают? — не вытерпев, спросил у брата Ванятка, но тот ничего не ответил и, вновь нащупав свободной рукой магнитолу, прибавил громкость.

«Да и пошёл ты!», обиделся Бита и отвернулся к окну.

«ЛЮДИ ВОСТОКА» И «ЛЮДИ ЗАПАДА» — ЭТО НЕ ПРОСТО РАЗГРАНИЧЕНИЕ, ОЗНАЧАЮЩЕЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ К КАКОЙ-ЛИБО НАЦИОНАЛЬНОСТИ, ИЛИ К ГОСУДАРСТВУ, ТЕРРИТОРИЯ КОТОРОГО ИСТОРИЧЕСКИ СФОРМИРОВАЛАСЬ ГДЕ-ТО В ЕВРОПЕ, ИЛИ АЗИИ. НА САМОМ ДЕЛЕ, ВОПРОС ЭТОТ ГОРАЗДО ГЛУБЖЕ, НЕЖЕЛИ ТО МОЖЕТ ПОКАЗАТЬСЯ НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД, — вещал скучный голос из магнитолы.

В СУЩНОСТИ, РАЗДЕЛЕНИЕ ЭТО ВООБЩЕ НЕ ИМЕЕТ НИЧЕГО ОБЩЕГО С ГЕОГРАФИЕЙ. ОНО МОГЛО БЫ БЫТЬ ПОДОБНО ЧЁРНОМУ И БЕЛОМУ, ПРАВОМУ И ЛЕВОМУ, ДАЖЕ ДОБРУ И ЗЛУ, ЕСЛИ УГОДНО. ВСЁ ЭТО ТОЛЬКО СЛОВА, КОТОРЫЕ НЕ ТАК ВАЖНЫ, ПОСКОЛЬКУ ГЛАВНЫМ ЗДЕСЬ ЯВЛЯЕТСЯ НЕ ФОРМУЛИРОВАНИЕ, НО АССОЦИАЦИЯ, ЧТО ВОЗНИКАЕТ В ВАШЕЙ ГОЛОВЕ, КОГДА ВЫ ЭТИ СЛОВА СЛЫШИТЕ.