1995, Дорога скорби

- Стисни зубы и терпи, - весело посоветовал он мне, и я заплатил ему за совет, который сам себе давал каждый день.

Не было никакой надежды на то, что Джинни услышит хоть что-то, что я могу сказать. Я невесело, но практично стал отступать, намереваясь вернуться позже, чтобы поговорить с мисс Ричардсон и миссис Бетани, и обнаружил, что дорогу мне преграждают двое плечистых молодцов, уже известных владелицам конного завода в качестве полицейских.

- Сержант Смит, мадам, - сказал один из них мисс Ричардсон.

- Да, сержант?

- Мы кое-что нашли, спрятанное в живой изгороди вокруг поля, где была ваша лошадь.

Никто не замечал моего присутствия, поэтому я тихо и незаметно остался в офисе. Сержант Смит принес длинный узкий сверток, который положил на один из столов.

- Скажите, пожалуйста, мадам, это ваша вещь?

Манеры у него были почти враждебные и обличительные. Казалось, он ждет, что ему ответят «да».

- Что это? - спросила мисс Ричардсон без следа вины.

- Вот что, мадам, - сказал сержант с ноткой торжества и развернул грязную тряпку, открывая пару длинных деревянных ручек, оканчивающихся тяжелыми металлическими лезвиями. Секатор.

Мисс Ричардсон и миссис Бетани посмотрели на них, не пошевельнувшись.

Зато Джинни Квинт побледнела и упала в обморок.

Глава 8

Так мы жили в октябре, когда желтеющие листья облетают с деревьев.

Я сидел у постели Рэчел Фернс в огромном оранжевом клоунском парике, с красным накладным носом и веселил больных детей, будучи сам в настроении, далеком от веселья.

- Вы поранили руку? - спросила Рэчел.

- Ударился, - сказал я. Она кивнула. Линда удивилась.

- Когда что-то болит, - сказала Рэчел, - это видно По глазам.

Она слишком много знала о боли в свои девять лет.

- Мне пора идти, чтобы не утомлять тебя, - сказал я. Рэчел улыбнулась без тени сомнения. У нее, как и у других ребятишек в принесенных мной париках, вспышки активности были очень короткими. Посещение было ограничено максимум десятью минутами. Я снял клоунский парик и поцеловал Рэчел в лоб.

- Пока, - сказал я.

- Вы вернетесь?

- Конечно.

Она удовлетворенно вздохнула, узнав, что я вернусь. Линда вслед за мной вышла из палаты на больничный двор.

- Это ужасно, - сказала она. Было холодно. Я обнял ее. Обеими руками. - Рэчел все время спрашивает о вас. Джо обнимает ее и плачет. Она обнимает его и пытается утешить. Она - любимая папина дочка. Она любит его.

Но вы… вы ее друг. Вы заставляете ее смеяться, а не плакать. Она постоянно спрашивает о вас - не о Джо.

- Я всегда буду приходить, если смогу.

Она тихо всхлипнула, уткнувшись мне в плечо, и выговорила:

- Бедная миссис Квинт.

- М-м.

- Я не сказала Рэчел об Эллисе…

- И не говорите, - сказал я.

- Я была груба с вами.

- Нет, ничуть.

- В газетах пишут о вас жуткие вещи. - Линда вздрогнула в моих объятиях. - Я знаю, что вы не такой… Я сказала Джо, что верю вам насчет Эллиса Квинта, и Джо думает, что я дура.

- Заботьтесь о Рэчел. Все остальное не имеет значения.

Она вернулась обратно в больницу, а я в унынии поехал в Лондон на машине «Теле-Драйв».

И хотя я добрался почти на час раньше, чем планировал, решил не заезжать на Пойнт-сквер, поскольку память о нападении Гордона Квинта была слишком свежа, а сразу отправился в бар на Пиккадилли, где договорился встретиться с Дэвисом Татумом. Улыбаясь на миллион, французская леди, командующая в этом баре, организовала мне кофе и сандвич, пока я его ждал. Бар выглядел так, как будто был создан для встреч за ленчем. Здесь было не более шести столиков, бармен, разносящий напитки, и спокойная обстановка.

Я сидел за столиком в углу, спиной ко входу, хотя на самом деле приходили немногие - большинство народу уходило после долгих разговоров и ленча. Я принял ибупрофен и стал терпеливо ждать. В моей профессии иногда приходилось часами ждать, пока хищники не покинут свои норы.

Дэвис опоздал и запыхался - явно бежал по лестнице, вместо того чтобы воспользоваться лифтом. Он с присвистом дышал за моей спиной, потом обошел столик кругом и опустил свои телеса на стул напротив меня.

Он наклонился вперед и протянул мне руку. Я сделал слабое движение навстречу. Дэвис вскинул брови, но ничего не сказал.

Он представлял собой тот случай, когда необыкновенно быстрый разум заключен в совершенно неподходящем теле. У него были толстые щеки, двойной подбородок, заплывшие глаза и маленький рот. Темные гладкие волосы не редели и не седели. Уши у него были прижаты к голове, шея - как у грузчика, костюм в розовую полоску обтягивал обширный живот. Я подумал, что ему затруднительно обозревать некоторые части своего тела. За исключением черепной коробки природа слепила его кое-как.

- У меня плохие новости, - сказал он.

- Что еще произошло? - вздохнул я. Хороших новостей вообще было немного.

- Эллис Квинт взял назад свое признание и вернулся к утверждению «невиновен».

- Взял назад? - воскликнул я. - Как можно взять назад признание?