1996, По рукоять в опасности

- Такого умения держать язык за зубами я не ожидал.

- Дай ему шанс, Ал, - снова беспечным тоном сказал Тобиас.

Все равно уже поздно, подумал я, не стоит ничего менять. Настроение у меня испортилось.

Потом я позвонил Маргарет Морден. В трубке зазвучал ее бодрый голос, четко произносящий слова:

- Я все расставила по своим местам. Кредиторы в шоке. Норман Кворн действительно ловко сработал. Но я уговорила банк и налоговую инспекцию не спешить. Мы предполагаем снова встретиться в среду, после того как они обсудят дело со своими головными учреждениями. Хорошо уже то, что завод пока что работает и сбывает свою продукцию, получая доход, и пока там действует Десмонд Финч и нынешний главный технолог, завод остается на плаву. - Вы… вы говорили с кредиторами насчет скачек?

- Они поняли, что вы имеете в виду, и обсудят этот вопрос в среду.

- Значит, надежда есть?

- Но они хотят, чтобы сэр Айвэн вернулся к своим делам.

- Я тоже хочу этого, - вырвалось у меня.

- А пока что, однако, вы имеете право ставить свою подпись вместо него. Он непреклонен в том, что делать это можете только вы и никто другой.

- Даже его дочь?

- Я задавала ему тот же самый вопрос. Александр - и никто другой, таково решение сэра Айвэна.

- В таком случае я сделаю все, чего вы захотите от меня, и… Маргарет…

- Да?

- Как вы сегодня одеты?

Наверное, она от удивления открыла рот и не знала, что сказать. Потом засмеялась:

- Кофе со сливками.

- Мягкие, приятные тона?

- Действующие на подсознание. В среду - неяркий, практичный темно-синий костюм. Деловито, но не слишком.

- Дай Бог, чтобы это помогло.

- В самом деле… - В ее голосе появилась неуверенность. - В этом есть что-то странное…

- В чем?

- В счетах пивоваренного завода. Вот оно что!

- Что именно там странного? - спросил я.

- Не знаю. Не могу точно сказать. Как будто ощущаешь какой-то запах, но не можешь определить, что это. - Вы пугаете меня, - сказал я.

- Не волнуйтесь. Возможно, все гораздо проще, чем кажется.

- Я верю вашему чутью. Она вздохнула:

- Тобиас Толлрайт представил данные аудиторской проверки. На него можно положиться. Если бы что-то было не так, он заметил бы это.

- Не спугните кредиторов, - взмолился я.

- Их интересует только будущее - возврат их денег. То, что тревожит меня, - она перешла на полушепот, - в прошлом. Теперь я буду думать об этом перед тем, как заснуть, удачные решения часто приходят в голову ночью, во сне.

Я пожелал ей плодотворных сновидений и, сидя в своей заливаемой дождевыми струями машине, понял, как мало у меня знаний, чтобы ответить на те вопросы, которые встают один за другим. Приходится во многом, слишком во многом полагаться на Тобиаса Толлрайта, Маргарет Морден и Юнга (Аттли).

Мое дело - живопись. Я хотел заниматься своим делом.

Меня тянуло к нему с неодолимой силой, рождаемой сплавом воображения с физическим стремлением почувствовать в своих руках краски. Такое состояние овладевало мною всякий раз, когда возникший замысел казался достойным осуществления: таинственное, необъяснимое побуждение не давало мне покоя, побуждение, которое можно назвать творческим началом. И неважно, стоил ли результат того, чтобы стремиться к нему, или нет.

В хижине меня ждал мой старый друг мольберт и новые краски, привезенные из Лондона, и мне пришлось сурово напомнить себе, что необходимо сделать еще два телефонных звонка, прежде чем зажигать новую лампу (купленную в магазине для туристов) и готовить к утру холст.

Натянуть ткань на подрамник. Три раза загрунтовать гипсом, чтобы получилась хорошая поверхность, дать грунту высохнуть. Затем положить на него серую краску, смешанную с титановыми белилами. Набросать рабочие эскизы. План. Сон. Мечту.

Я позвонил матери.

Айвэну не стало лучше, но не стало и хуже. Он согласился переговорить с какой-то женщиной или с кем-то еще о спасении пивоваренного завода, но по-прежнему хочет, чтобы я действовал от его имени, пока сам он не соберется с силами.

- Хорошо, - сказал я.

- Больше всего сейчас беспокоит нас Сэртис, - сказала мать.

- Сэртис? А в чем дело?

- Он ведет себя как параноик. Он бесит Пэтси. Впрочем, ее бесит все, что угодно. Я хочу, чтобы ты вернулся сюда, Александр. Ты единственный, кто никого не запугивает и не третирует.

- А Пэтси разве третирует и запугивает Айвэна?

- Да, ужасно, но он не может этого понять - или не хочет. Он сказал Оливеру Грантчестеру, что намерен сделать приписку к своему завещанию, а Оливер, кажется, сообщил об этом Пэтси, и та теперь настаивает, что должна знать содержание этой приписки, но Айвэн и мне ничего не говорит. Ах, дорогой мой, как все это тяжело для Айвэна! Пэтси, в сущности, живет здесь, она то и дело вертится возле Айвэна.

- А Сэртис? Почему ты назвала его параноиком?

- Он утверждает, что его повсюду преследует какой-то бритоголовый субъект. - Что? - спросил я севшим от удивления и неожиданности голосом.