19a80551de29cd22aac68fc54f3430de

при ведении военных действий. Немцы выиграли в течение мировой войны много операций, но проиграли последнюю, а с ней и всю войну. Людендорф, показавший выдающиеся достижения в оперативном искусстве, не сумел так сочетать.

ряд своих оперативных успехов, чтобы добиться хотя бы малейших положительных достижений при заключении

Германией мира; все его успехи в конечном счете никакой услуги Германии не оказали.

Стратегия, это — искусство комбинировать подготовку к войне и группировку операций для достижения цели, выдвигаемой войной для вооруженных сил. Стратегия решает вопросы, связанные с использованием как вооруженных

сил, так и всех ресурсов страны для достижения конечной военной цели. Если оперативное искусство должно

учитывать возможности, представляемые фронтовым тылом, то стратег должен учитывать весь тыл — свой и

противника — представляемый государством, со всеми его политическими и экономическими возможностями. Стратег

будет действовать успешно, если он правильно оценит характер войны, находящийся в зависимости от разнообразных

экономических, социальных географических, административных и технических данных.

Стратегия не может безразлично относиться к оперативному искусству. Характер войны, с которым

сообразуется стратег, не должен оставаться понятием отвлеченным и оторванным от войсковой деятельности. Стратег

должен подчинить своему пониманию возможного характера войны реальные формы предпринимаемых нами

операций, их размах и напряжение, преследуемые ими цели, их последовательность и относительное значение, придаваемое им. Отсюда является необходимость для стратега — диктовать основную линию поведения оперативному

искусству и в случае чрезвычайного значения, придаваемого основной операции, даже сосредоточивать в своих руках

непосредственное руководство ею.

Но, подобно тактику и оператору, и стратег не является совершенно независимым в своей области. Как тактика

является продолжением оперативного искусства, а оперативное искусство — стратегии, так и стратегия является

продолжением, частью политики. Война является не самодовлеющим явлением, а лишь надстройкой над мирной

жизнью народов. Война предпринимается в определенных политических целях и в главных своих чертах определяется, как мы увидим ниже, политикой. Вытекающим отсюда взаимоотношениям между политикой и стратегией посвящается

особая часть нашего исследования.

Весьма часто мы встречаем термины: стратегия воздушного флота, морская стратегия, стратегия колониальной

войны и т. д. Такая терминология, очевидно, основана на недоразумении. Мы можем говорить лишь о морском

оперативном искусстве, поскольку вооруженные силы на море получают самостоятельную оперативную цель; то же мы

можем сказать и о воздушном; флоте, с еще большими оговорками; ввиду тесной связи между действиями воздушных

сил, сухопутной армии и флота предметом оперативного искусства воздушного флота могут являться лишь

самостоятельно предпринимаемые им бомбардировочные операции; но, поскольку таковые действия пока

самостоятельного значения не имеют, а являются одним, хотя бы и довольно существенным, слагаемым общей

операции, то мы должны и бомбардировочные, равно как разведочные и боевые действия воздушного флота, рассматривать только как часть общего оперативного искусства. О стратегии же здесь говорить не приходится — это

явное злоупотребление термином. Точно так же не может быть и стратегии колониальной войны — речь может идти

лишь об особенностях стратегического искусства при борьбе империалистического государства с неравносильным, отсталым технически и культурно противником, в обстановке колониального театра воины.

Стратегия, как теория искусства. Стратегия, как практическое искусство, представляющее важнейшую часть

полководческой деятельности, существует с тех доисторических времен, когда человеческие общества начали вести

войны. Но разработка теории стратегии началась лишь 150 лет тому назад одновременно с научным приступом к

разработке политической экономии. Ровесник Адама Смита, получивший с ним одинаковое образование, англичанин

Ллойд, служивший в австрийской, прусской и русской армиях, приступил на основе опыта Семилетней войны, к

разработке вопросов, резко выходивших из пределов обычного тактического кругозора военных. Труды его открывают

новейший период развития военной мысли, уже давший ряд глубоких исследований по стратегии, характеризующихся, однако, или незаконченностью, или односторонностью мышления. Много времени и внимания было затрачено на

вопрос, представляет ли стратегия науку или теорию искусства. Ответ зависел, в существенных чертах, от размера

требований к науке, характеризующего наше представление о ней. Клаузевиц, Вилизен, Блуме, рассматривавшие