1b353ea713c73c68451a843e6ddfd834

Я добросовестно барабанил. Но потом меня начало тошнить. Я огляделся по сторонам. В приглушенном свете сливки общества болтали, потягивали напитки и шлифовали отношения, словно никого это всё не касалось. Это были наши клиенты, наши гости. Оно радостно сидели в нашем баре и не реагировали на запах. Как в былые времена...никакой реакции - ни паники, ни попыток сбежать - словно они не понимали, что находятся по уши в аду. Смрад причинял страдания моему носу. Но я терпел, наблюдал в изумлении, как все в баре вели себя, словно дворяне, гости спокойно отдыхали, пока всё вокруг них бурлило, они вели себя так, словно всё нормально. Помню, Душенька как-то мне сказала, что представители среднего класса никогда не выдают свои чувства, они всегда вежливы, ни один мускул не дрогнет, как бы всё вокруг ни воняло и ни гноилось. Здесь была такая же ситуация. Они могли себе позволить такое поведение, потому что они сейчас были на посту. Их действительно можно было принять за дворян. И повсюду был этот ужасный запах. Мой желудок бурлил. В перерыве я встал и тихонько вышел в туалет. Никто не обратил на меня внимания.

Но смрад преследовал меня. Я стоял в туалете и смотрел на унитаз. В голове у меня был бардак, я понимал лишь то, что что-то закончилось, дело сделано, я не могу просто вернуться туда и снова барабанить, никогда больше. Это говорила не моя голова, а мой желудок. В гардеробе висел мой плащ - он принадлежал еще моему отцу, я держал его на случай холодного утра. Я повесил фрак на крючок, снял с вешалки плащ, засунул галстук-бабочку в карман и шепотом сообщил смотрителю, что у меня проблемы с желудком и нужно выйти на свежий воздух. Скоро рассвет. Я отправился прямиком на вокзал и сел в зале ожидания. Я рассчитал, что встреча с агентом тайной полиции назначена у меня в полдень, так что до того они меня искать не будут. Скоро подадут экспресс в Дьёр. Вот его я и ждал.

Даже если ты мне руки будешь выкручивать, я не смогу тебе сказать, о чем я думал, пока ждал поезд. Я мог бы наплести тебе историю о каких-то там патриотических чувствах, но у меня не было никакого патриотизма или ностальгии. В разгар обмена идеями с представителями тайной полиции меня до глубины души поразила одна мысль. Я подумал о папе и маме, но они были - словно изображения на экране кинотеатра, вот один кадр, потом - другой. Люди, которых я встретил тут, в Америке, позже рассказывали, как их начали мучить сожаления, когда они поселились здесь. Один парень сказал, что носил в носовом платке горсть венгерской земли. Другой зашил фотографии в подкладку пальто. А я ничего с собой не взял - только галстук-бабочку, который нужно было надевать на работу в бар. Я над этим не задумывался. У меня была только одна мысль - надо как можно быстрее смыться. Мне нужно ехать в Дьёр, я слышал, что этот город - ближе всего к границе. Парень, который мне об этом сказал, дал адрес, который получил от кого-то, кто уже проделал такой путь. Я рассчитал, что запасов табака мне хватит до конца путешествия. У меня был небольшой рюкзак. Тысяча наличными, сотенные купюры, и немного мелочи. Я никогда в жизни не пользовался услугами банков, всегда считал, что деньги безопаснее хранить под рубашкой.

Смрад, кажется, начал подниматься. Я почувствовал голод. Схватил в буфете бутерброд с ветчиной и выдул бокал дешевого вина. Из происходящего я понимал лишь одно: всё, что происходило ранее, больше не имеет никакого значения. Мне нужно уезжать. Но куда?...  Прочь, в тот чертов темный мир, в котором я не понимал ни слова из того, что говорят люди. Тогда я знал не очень-то много языков. Знал только два слова: «давай» и «жена». Казалось, что этого в мире будет недостаточно. Но, поедая бутерброд с ветчиной, посреди трапезы, я почувствовал настоящий голод...это был голод бегства. Голод любого места, лишь бы подальше отсюда. Мне было всё равно, будет ли там идти дождь, или меня разобьет солнечный удар - мне нужно было уехать.

Мы прибыли в Дьёр в десять часов. Я зашел в скобяную лавку и купил жестяную кружку, в таких хранят лярд для изготовления салями. Часто шутили, что я - из тех парней, которые ездят в деревню покупать лярд. В Дьёре я встретился с человеком, чьи контакты мне дали. Еще двое собирались перейти границу, два коммуниста. В два часа ночи мы сели на телегу, потом нас высадили где-то в нескольких милях от границы, мы пошли пешком. Вскоре нам пришлось лечь на землю. Там оказалась наблюдательные вышки, пограничники и прожекторы. В ту ночь было лунное затмение. Моросил дождь, собаки лаяли. Но наш проводник, старый шваб, лег в болото и особо не переживал по этому поводу, бормотал, что бояться нечего, ветер унесет наш запах. Мы лежали на каком-то лугу, нас окружали островки болота и жидкая трава. Мы там лежали примерно час. Пришлось ждать смены караула. Шваб сказал, что тогда будет легче идти дальше.