2 000 000 километров до любви. Одиссея грешника

— Добрый день, Морис! Надеюсь, я могу с вами говорить так, запросто?

Интересно, насколько искренней и непосредственной будет его реакция? Мне нередко доводилось беседовать с напыщенными «благочестивыми господами», которые блеяли, как бараны, и слишком уж фальшиво улыбались. Если пастор Морис Рей с первой минуты покажет себя именно таким — все, я разворачиваюсь и ухожу. Но он ответил мне в тон:

— Конечно можешь, парень! Валяй!

И улыбнулся открыто и дружелюбно. А потом позвал меня пройти с ним в небольшое здание рядом с собором, где мы могли поговорить наедине. Я согласился, но не собирался так легко сдавать позиции. Я был защищен мощной внутренней броней, которую никому еще не удавалось пробить. Но Урсула и ее друзья тоже были готовы побороться за мою душу. Они сказали, что сядут где-нибудь неподалеку и будут молиться во время нашего с Морисом разговора.

Я начал с того, что кратко рассказал ему о своей жизни, полной страданий и испытаний. Он внимательно слушал. После того как я закончил, он отреагировал немногословно:

— Да, жизнь была непростой. Пришло время поменять все к лучшему, ты согласен?

Я кивнул, очень радуясь тому, что он не начал бомбить меня цитатами из Писания. Я рассказал, как один из слащавых пасторов как-то раз попросил меня громко, четко и осознанно произнести имя Иисуса. И признался, что мне сделалось дурно от такой просьбы. В тот момент я не мог открыть рта, как будто его заклеили. Даже если бы мне пригрозили отрезать язык, я не смог бы сделать того, чего от меня хотели. Это было просто невозможно. Морис хорошо меня понимал: ему было ясно, что я находился во власти бесов. Признаться, я не ожидал, что он будет столь проницателен. Он сразу понял, что за внешней агрессией скрывается уязвимость, сделавшая меня легкой добычей темных сил. Они и не давали мне произнести имя Иисуса.

Пастор весело рассмеялся и сказал:

— Теперь ты понимаешь, почему наши общие друзья сочли, что тебе необходимо встретиться со мной?

— Нет, не вполне.

— Да потому, что сейчас ты просто марионетка. Всю свою жизнь ты плясал под чужую дудку.

Это заявление мне не понравилось.

— Морис, не говорите так, пожалуйста. Не нужно насмехаться надо мной! А то вам придется об этом пожалеть… В общем, я вас предупредил!

— Нет, Клаус, я говорю тебе правду. Знаешь, в жизни всегда находится кто-то, кто выступает в роли кукловода. Бог уважает человеческую свободу, но сатана не дает нам, людям, ею воспользоваться. Он быстро заставляет сдаться, подчиниться и следовать за ним.

И тут что-то щелкнуло в моей голове. Пазл сложился. Я был смущен и все же, оценивая прошедшие годы, не мог не признать, что Морис прав. Все это время я считал, что принимаю решения сам, но на самом деле следовал указаниям другого «хозяина», который действовал тайно, не выдавая себя. Он ведь привык к тьме. По спине у меня пробежали мурашки. Я осознал, насколько мой собеседник все верно подметил.

— Даже не воображай, что у тебя есть хоть малюсенькая искра собственной силы, — продолжал он. — Мы все кому-то служим, никому не удается сохранять нейтралитет. Мне жаль, тебя взял в оборот злой хозяин. Ты хоть понимаешь это или нет?

— Ну, жизнь моя до сегодняшнего дня была несладкой. Тут я согласен.

— Клаус, все, что нужно сделать, — это перейти в другой лагерь. Служить другому Господину. Но при этом учти, что Бог никогда никого не принуждает силой! Следовать за Ним можно только по доброй воле и по собственному желанию. Он тебя не предаст, не подведет, Он может подарить тебе любовь, жизнь, свободу и мир.

Я вдруг понял, что у меня никогда этого не было. Раньше я верил только в право сильного и в свободу как возможность отвергать любые ограничения. Но эта вера давно уже пошатнулась и стала хрупкой. И все же страх перед новыми разочарованиями не давал мне открыться новому.

Тем временем Морис говорил:

— Ты знаешь, друг мой, если один раз впустить дьявола в душу, предоставив ему там убежище, он никогда не уйдет по собственной воле. Он будет считать эту душу своей вот чиной и захочет ею полностью владеть. Ты, Клаус, ему в этом способствовал, был добрым слугой ада, а потому в какой-то мере получил силу от Люцифера. Но расплачиваться за это пришлось собственной жизнью, собственной душой. Ты лгал, ненавидел, разрушал и в награду получил одиночество, а в перспективе — смерть. Однако ты поступал так, не зная Бога и не ведая, что Он — непримиримый противник сатаны. Более того, Он заведомо сильнее своего врага.

К большому удивлению, все сказанное показалось мне вполне разумным и логичным.

— А теперь я объясню, почему тебя прислали ко мне, — снова заговорил Морис. — Господь Своею благодатью наделил меня даром освобождать во имя Его людей от дьявольских сетей. Но это можно сделать только с твоего согласия. Иными словами, я готов разрубить те путы, которые связывают тебя с оккультным миром. Я делаю это не своей волей, но волей Иисуса. Именно Он, а не я на самом деле делает человека свободным. Однако теперь слово за тобой: ты должен решить, хочешь ты этого или нет.