2 000 000 километров до любви. Одиссея грешника

— Хорошо, Иисус. Если все рассказы, слышанные мною о Тебе, правдивы, значит, Ты действительно знаешь каждого живущего на этой земле, в том числе и меня. Наверное, Ты знаешь мои мысли даже до того, как они приходят мне на ум. Тогда, Иисус, Тебе, вероятно, известно и то, что я в Тебя не верю, но хочу поверить. Но Ты должен понимать: я слишком много страдал, чтобы теперь слепо довериться кому-то или чему-то. Из-за слепой веры я не раз бывал обманут. Надеюсь, Ты это уяснил? У меня есть предложение: поговори со мной, и тогда я охотно в Тебя поверю.

Такой была моя первая молитва. Но как же мне удостовериться, что получу ответ? Сразу после того, как я произнес свою речь, во мне зашевелились сомнения. Если я услышу голос «из иного мира», как мне узнать, что это Тот, кого я спрашивал? Когда-то давно я был медиумом и слышал голоса из параллельной реальности, поэтому решил добавить:

— Знай, Иисус, меня не обманешь. Я не раз получал «вести» из других миров. И я хочу точно знать, что говорящий со мной — это именно Ты.

Морис сказал мне, что нужна правда — вот она, пожалуйста. Я впервые в своей жизни напрямую обращался к Богу, и эти слова исходили из глубин моей души.

— Иисус обязательно поговорит с тобой, — сказал пастор, смеясь, но очень уверенным тоном.

Если честно, в тот момент мне он показался немного наивным фантазером. Я считал, что никто не принял бы всерьез все то, что он мне рассказал. И уж конечно, я на эту удочку не попадусь. Вернее, немного не так… При всей своей гордыне и при всем эгоизме мне было сложно представить, что Вечный и Всемогущий Бог-Иисус уделит внимание лично мне. Ведь у него есть миллионы последователей! Я не преминул сказать о своих сомнениях Морису и добавил:

— Ну, если Он со мной свяжется, я вам сообщу.

Бедный Морис. Мне было его жаль.

Кто бы мог подумать, что именно с этого и начнется моя последняя битва, и это будет сражение не на жизнь, а на смерть. Если бы не Божия благодать и молитвенная поддержка друзей, сатана стер бы меня в порошок на следующий же день.

Я решил остаться в Лозанне и не возвращаться во Фрибург, пока не получу осязаемые доказательства существования Бога. События развивались быстро. Все началось в ту же субботу.

В соборе Лозанны в тот день проводился ежегодный форум под названием «Дни покаяния и молитвы». Он длился три дня и сопровождался встречами верующих и выступлениями пасторов и священников, которые съезжались из разных стран.

— Это очень важное событие, — пояснила Эдми Коттье, которая взяла надо мной шефство на этот период и постоянно обо мне молилась. Также она мне сказала, что еще целая группа молится о том, чтобы я «безболезненно проделал предстоящий мне путь». Моя наставница предрекала, что процесс будет непростым.

Удивительно, сколько энергии было у этой женщины, давно разменявшей седьмой десяток. Я относился к ней с огромным уважением — именно поэтому и согласился пойти с ней в собор в тот субботний вечер. Мы сели в первые ряды, слишком близко к кафедре, с которой произносились речи. Я не очень понимал, о чем говорили выступающие, мне стало скучно, и я задремал. Во сне голова моя покачивалась то вправо, то влево. Голос говорящего доносился до меня откуда-то издалека, будто из плотного тумана. Потом голова упала на грудь, я почти провалился в более глубокий сон, но внезапно до меня донеслось: «Всегда радуйтесь в Господе». В полусне я не осознавал смысл этих слов. Возможно, я успел вяло подумать о том, что это очередной «пустой шаблон» — часто повторяемая христианами формула, которую никто не спешит воплощать в жизнь. В общем, слова влетели в одно мое ухо, а в другое вылетели. Через секунду я проснулся и обнаружил, что лектор, вероятно, заметил, что я дремлю. Мне стало неловко: возникло ощущение, будто я воровал в магазине и меня неожиданно поймали с поличным. Я несколько раз моргнул, стряхнул с себя апатию и попытался проявить внимание к тому, что говорится с кафедры. Тут выступающий громко произнес:

— И еще раз говорю вам: радуйтесь!

Тут я по-настоящему проснулся. Почему этот человек повторил последнюю фразу, глядя прямо на меня? Видимо, он заметил, как я сплю. Я покраснел от смущения. Мне вдруг вспомнилось, что в школе учителя повторяли мне свои распоряжения дважды — с первого раза я никогда не слушался. То же самое теперь и с проповедниками…

Но больше всего меня поразила сама заповедь — радоваться. Она воодушевляла и ободряла. До нынешнего момента я знал «счастье» только тогда, когда принимал наркотики или выпивал. Ну, или когда манипулировал другими людьми, но это не приносило истинного удовольствия. Призыв проповедника попал в цель, он случайно отыскал больное место. Откуда ему было это знать? Конечно, неоткуда.

Все мои мысли теперь были заняты неожиданно открывшейся возможностью испытать счастье. Как же это сделать, где взять радость? Озадаченный этой проблемой, я не сразу понял то, что последовало за первой заповедью.

— Пусть все вокруг видят, что вы любите друг друга и что вы добры друг к другу!