2

- Ну, иди, знакомься. Теперь это будет твоя мамка. Тебе же надоели те, предыдущие?

Мальчик шагнул вперед, с любопытством разглядывая незнакомку, игнорируя вопрос своего

спутника:

- Здравствуй. Тебя зовут Селена?

Она молчала, разглядывая бездумно мальчика.

- Что ты, не умеешь разговаривать, да? Господин мне много рассказывал о тебе. О говорил, что у

тебя был мальчик, сын, как его звали?

Селена молча смотрела на эту нежданную парочку, тупо глядя на них. Ноги порывались идти,

чтобы выполнять свою вечную работу, руки пытались взмахнуть плетью — слишком сильна сила

привычки. Хрон усмехнулся, остановил своего маленького спутника.

- Ну, полно, полно. Селена, я верну тебе часть твоей памяти в обмен на твое обещание, что ты

позаботишься об этом малыше. И будешь заботиться как о своем сыне. Ты помнишь своего

сыночка? Помнишь? Его звали Торнвальд, Вальд де Аастр. Он сын твоего клана и клана пастырей.

Вот и папаша, он не прячется, он вздрогнул и смотрит на тебя с таким вожделением, сказать что-то

хочет, да боится... Ты не помнишь его? Он похитил всех твоих кровниц, ну или почти всех. Вот за

90

90

это и страдает теперь, за то, что пустячное поручение выполнил, как попало — если бы всех

похитил, и тебя бы здесь не было и его не было. И не было бы у тебя сыночка, и не страдал бы он

сейчас там, где он находится. А он страдает, поверь мне. Невозможно не страдать, если теряешь

мать, особенно такую мать, как ты! - помолчал, прошелся вокруг узников, то появляясь, то

пропадая среди колонн в пыльных лучах света.

- А я бы правил Зорией. Этот безухий Магистр ваш, пошел на поводу своих чувств — любовь им

овладела, видите ли. Вот и случилось невероятное, появился на свет твой сыночек, который помог

мирянам преодолеть проклятие. Ты тоже внесла свой вклад. Припоминаешь?

Селена резко развернулась, следя за указующим перстом Хрона, он тыкал в того, кто принес

ей так много горя, что даже появившиеся воспоминания не столь были ярки, сколько вспыхнувшая

ненависть и жажда мести. Одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние, она обрушила

удары девятихвостки на сжавшегося от ударов бывшего Магистра, узнанного ею в этот момент.

Брызнула багровая кровь, оросив пыль под ее ногами, несколько капель попали на лицо, Селена

вздрогнула и остановилась, убивать уже не хотелось. Мальчик, решив помочь своей новой няньке,

подкрался к бывшему Магистру и впился острыми зубками в его ногу. Магистр стоял неподвижно,

лишь веко дергалось непроизвольно и сжимались-разжимались руки, пытался таким образом

сдержаться и не заорать во все горло от боли и ужаса. Мальчик оторвался от ноги, лицо в крови, и

ощерил зубы в ухмылке:

- Ты довольна? - подбородок вымазан в крови, а глаза ждут, жаждут одобрения.

Селена остолбенела от такой помощи, но потом вспомнилось то, что было так давно, но все-таки

было и от этого сбывшегося больно сейчас сердце. Подняла плеть вновь. Мальчик сидел рядом с

падшим Магистром, готовясь вновь вцепиться в так понравившееся ему мясо. Вмешался Хрон:

- Браво, девочка моя! Ты можешь забить Торнвальда-старшего до смерти, я хочу оставить вас одних

— ненадолго, чтобы ты насладилась местью, он все равно теперь бессмертен, воскреснет, подлец, и

ты можешь убивать его каждый раз, как только тебе этого захочется. Но помни, что мальчик ждет, и

он будет с тобой с этого момента и навечно. Ты не сможешь покинуть его, но и он не сможет

надолго отлучиться от тебя.

В это самый момент Селена и бывший Магистр оказались в пыточной, в которой были орудия для

нанесения увечий на любой вкус. Бывший фон Реймер, лишенный ушей, печати крови, имени, но

не памяти, узнал свою призамковую пыточную, которую он так любил посещать — в качестве

гостя и последнего судьи. Только ныне он был узником и тем, кому было суждено на себе познать

мастерство палача, созданного им самим. Селена в задумчивости подошла к пыльному

металлическому столу, покрытому пятнами ржавчины, на котором лежали, ожидая своего часа,

устрашающие орудия пыток. Тонкими бледными пальцами перебирала позвякивающие

инструменты, с любопытством дикаря разглядывая диковинные устройства — многое совершенно

изгладилось из памяти, даже самое простейшее. Взяла длинную ржавую иглу и, придумав, как и

91

91

что можно сотворить при помощи этого инструмента, направилась в бывшему фон Реймеру,

вглядываясь в ненавистные черты. Желание убивать вернулось вместе с обещанными

воспоминаниями. Память возвращалась, подсовывая то, что так хотелось забыть — вот его

умоляющее лицо в процветающем еще Турске; вот его торжествующая потная морда, нависающая

над ней, когда он насиловал ее, тогда, когда всех ее кровниц гнали, словно скот, на продажу; вот он,

падший, погрязший в грехах, превращающийся в дракона, взлетает над Блангоррой, расправив

черные кожистые крылья. И вот он, спешенный, обреченный своим властелином на вечные муки за