2

нападать не стоит. Селене подняла плеть, которую она сжимала в руке, как для удара, и бывшая

дракониха с жалобным ворчанием остановилась, словно налетев на невидимую преграду. Голова ее

запрокинулась, обожженные крылья, что волочились за ней, начали тлеть. Тайамант упала, катаясь

по каменному полу. Крылья потухли, но при падении одно из крыльев с громким противным

хрустом сломалось, причинив своей хозяйке новую боль. Стеная и бормоча что-то невнятное

93

93

Тайамант отползла в дальний угол, села, прижавшись поврежденным крылом к колонне, пытаясь

успокоить боль и затихла. Хрон повернулся к Селене:

- Вот видишь, они недостойны ни твоей жалости, ни твоего прощения. Они предадут тебя, как

только появится такая возможность. И не из ненависти к тебе, а потому что в этом вся их натура,

которую изменить не могут ни мои хронилища, ни воля всей вашей небесной Семерки. Даже если

вернуть их на Зорию, а особенно в Мир, они останутся прежними. И вновь будут пытаться

принести хронилища в ваш Мир. Они не важны, эти людишки не имеют значения! Что они тебе —

это лишь кости да мясо, они забавны, но не более того. Важны лишь боги, важна лишь вечность.

- Я не могу изменить их, но я в силах изменить себя. Для меня они всегда будут важны, чтобы ты

ни говорил и не делал. ТЫ можешь сломать меня, я могу быть твоей игрушкой — это в твоей

власти. Но добровольно стать рабыней, особенно такого, как ты? Боги не достойны называться

богами, если они так расходуют свое могущество! - проговорила быстро, боясь не успеть сказать, -

Слушай, отпустил бы ты меня, зачем я тебе здесь? У тебя достаточно палачей. И я могу быть лишь

безмозглой твоей подчиненной, но, если ты оставишь мне память… Я бы советовала тебе

остеречься!

Стены вновь вздрогнули, вновь посыпалась пыль от громоподобного смеха темнобородого:

- Да уж! Ты — это ты, ничто не властно над Селеной, даже сам воздух хронилищ, который

необратимо меняет всех своих обитателей, не смог с тобой ничего сделать. Палачей достаточно, но

я слишком хочу тебя, чтобы отпустить. Никто не смеет угрожать мне, Хрону темнобородому,

властелину времени и повелителю хронилиш, и ты не смеешь! Ты же это в шутку, я знаю. Да и куда

ты пойдешь? На всей Зории тебе нет места. Ты слишком долго пробыла в хронилищах. Все, кого ты

знала и любила, давно умерли. Если будешь паинькой, я найду для тебя тех, кто попал ко мне — ты

сможешь посмотреть на них. И ты поймешь, что твоя доля — лучше, чем то, что стало с ними.

- Да мне все равно, куда я там пойду! Я хочу лишь вдохнуть воздух Зории, коснуться ее воды,

травы, увидеть рассвет и закат… Лишь бы уйти отсюда! Мне плохо здесь. Отпусти, отпусти меня!

Я помню, что мне не место здесь!

- А никто и не говорил, что в хронилищах должно быть удобно и уютно — в каких это сказках в

гостях у Хрона приятно находиться? Это наказание. Зачем мне создавать комфорт? Никто и не

говорил, что твое место — здесь, - перебил сам себя, - Хотя, почему это тебе здесь не место? Ты

прелюбодействовала с кучей мужчин на глазах того, кто любил тебя! Ну и что с того, что не было

на то твоей воли и желания. Так что с точки зрения вашей Семерки ты здесь законно. А то, что тебе

быть здесь не хочется — кому же хочется?

- Я? О чем ты? С какими мужчинами?

- А как же нежные чувства того, кого ты тут недавно простила — безухого Магистра? Ты забыла и

это, не хочется вспоминать, да? Красотой своей сводить с ума — скажешь, что это тоже была не

ты? Прелюбодеяние, гордыня — по праву ты тут, ох как по праву! Не тебе решать — должна ты

94

94

быть наказана или награждена. Раз ты тут и ты палач — значит заслужила! Иначе твои божки

вмешались бы! - голос темнобородого гремел, заставляя колонны пугающе покачиваться.

В этот миг сознание Селены словно раскололось на части, в виски ударила боль, зачастила во вновь

угасающем сознании мысль о смерти. «Я мертва, мертва, мертвааааааааааааааа»….

- Тебе опасно оставлять весь разум, и всю память, для тебя же хуже. Нет, нет, детка. Видишь,

добрый Хрон придумал для тебя еще одно занятие: ты будешь этого вот мальчугана воспитывать,

как мне нужно. Сейчас я кое-что подправлю в твоей буйной головушке, и ты перестанешь

сомневаться — подчиняться мне или нет. Ты снова станешь слепым орудием моей воли. Память для

тебя — это нечто совершенно ненужное и даже вредное. Этак ты себя изведешь. И да, мальчика

зовут Аль.

Глава 15.

Время ведьм.

Вальд нехотя открыл глаза. Голова казалась неподъемной, словно накануне перебрал

крепкого вина. Во рту пересохло так, что язык казался огромным и шершавым. Сел, ворочал

тяжеленной черепушкой из стороны в сторону, пытаясь очухаться. Попробовал встать —

непослушные ноги отказали, он снова шлепнулся на раскаленный песок. Давно взошедшие светила

припекали уже не на шутку и, если бы ветер не приносил холодных потоков со стороны океана,