2

рождаются девочки — тогда уж изгнанная роженица и новорожденная идут сквозь раскаленные

пески вдвоем. И парадокс — они имеют больше шансов выжить, чем у одиночки. Зов роженицы и

новорожденной сильнее, и мать задействует все свои силы, чтобы донести свою девочку туда, где

она будет в безопасности. Но матери после этого живут недолго — слишком велик расход сил, они

словно сгорают.

Вальд машинально отметил, что пустынная ведьма, старуха, знает слово «парадокс», откуда? А она

продолжила:

98

98

- Мы выхаживаем ослабевших, даем им шанс. Но взамен они отрекаются от прошлого и обязаны

стать такими, как мы. Дар ведовства не передается по наследству, его надо развивать и

совершенствовать. И как ты думаешь, которая из женщин, выкинутых имперскими псами за

городские ворота, лишенная счастья видеть, как растет ее малыш, пойдет спасать хирдманна?

Вальд задумался, ответ пришел быстро, еще до того, как бар Катарина смогла увидеть в его

мыслях:

- Та, что очень любила своего ребенка, скорее всего сына. Та, что до сих пор любит своего ребенка

и хочет хотя бы узнать его судьбу. Вы же не можете видеть, что происходит за воротами Крамбара,

ведь так? И вы не можете знать мысли хирдманнов. Иначе не нужен был ни зов, ни путь через

пески. Вы бы просто знали, что тогда-то надо будет встретить там-то убитую горем мамашу и

забрать ее.

Теперь настала очередь ведьмы удивленно пялиться на юношу:

- А ведь ты прав. Есть такая мамаша у нас.

Через мгновение к ним подошла худенькая ведьма. Она не поднимала глаз, пока бар Катарина не

обратилась к ней.

- Говори вслух. Он не может слышать нас. Вальд, я попросила ее вспомнить о сыне, который

остался в проклятом городе.

- Да, странник, мой маленький сын остался там. И я очень хочу узнать о нем хоть что-то, и ради

этого могу пойти с тобой, и даже помочь твоему другу. Но я не могу обещать, что все будет так, как

бы ты хотел. Хирдманн может не принять мою помощь. Мы можем опоздать. Слишком много

переменных, чтобы все получилось.

Вальду нравилось такое общение — ведьмы были совершенно не похожи на остальных женщин,

они не пустословили, не заставляли говорить лишнего своих собеседников, выгодно отличаясь

даже от его кровниц. Он не заметил, как переглянулись ведьмы, как усмехнулась бар Катарина.

- Мы поможем тебе. Твоих друзей — Стелу и Бардема, можно ожидать ближе к середине ночи.

Если хочешь, дождись их. Но тебе лучше поспешить. Мы позаботимся о них. Тем, что мы спасли

тебя, мы изменили череду событий, поэтому теперь придется продолжать помогать тебе. Ты и бар

Хельга должны выйти вскоре после того, как ты подкрепишься. Никаких животных, на которых мы

перемещаемся по пескам или над ними, у нас нет. И, как бы нас не изображали несведущие зоряне

— летящими на метлах или в ведрах, или раскинув руки, мы путешествуем пешком. Так что, я

знаю, ты не рассчитывал и на такую скорую встречу с нами, теперь и не рассчитывай на быстрое

перемещение при помощи наших так называемых «колдовских штучек». Ногами пойдете. А сейчас

вставай и пойдем отведаем, что там наготовили.

Вальд с опаской приподнялся, ожидая, что тут сейчас и рухнет. Думая, что ночной и утренний забег

по пескам не пройдет для здоровья без последствий. Но ноги держали и даже не беспокоили, как

бывает после долгих и утомительных нагрузок. Голова была ясной, глаза не слезились — а были

99

99

так воспалены, что Вальд всерьез переживал за свое зрение. Бурчал лишь пустой желудок, требуя

пищи. Так что юноше осталось лишь предложить бабуле Катарине руку и помочь ей дойти до

импровизированного стола, который соорудили ее кровницы (если, конечно, их можно называть

так). Астроном едва прикоснулся к покрытой тонкой кожей кисти ведьмы, как знание хлынуло в его

мысли. Но не темное знание, а воспоминания самой бар Катарины. И не разорвать рукопожатия и

не освободиться, пока все мысли не будут. .

Вальд увидел бар Катарину юной девицей, попавшей на рынок рабов Крамбара. Она была

дочерью маленького племени рыбаков, что жили на берегу Большого океана, промышляли рыбу,

меняли ее на то, что было на скалистых берегах недоступно, так и существовали издавна. Пока не

пришли крамсоны, искавшие новых рабов. Катарине отец приказал спрятаться в подвал, и не

высовывать носа, пока все не стихнет. Она и сидела там, едва дыша, отчаянно стараясь не чихнуть

— пыли в земляном подвале было предостаточно. Уже стихли крики и вопли, отзвенели клинки —

кое-кто из рыбаков дорого продал свою жизнь и честь своих женщин. Девушка задремала, устав

ждать. Пробуждение ее было ужасным. Во сне привиделось ей, что жарится на углях столь

любимое и редкое в их поселке лакомство — мясо, даже запах чуяла. Открыла глаза в радостном

ожидании и закричала. Горестный вопль Катарины был так громок, что его услышали покидающие

пепелище... Горели все дома вокруг. На площади возле колодца были сложены в общую кучу все

мертвецы, что распрощались с жизнью в этот проклятый день. Эта куча была подожжена