200 дней до приказа

– А как это?

95

– Очень просто. Мы с тобой будем периодически встречаться,

общаться, так сказать, совместно поддерживать порядок. Полная

конфиденциальность, понимаешь?

Почему-то обычно непонятливый Папазогло вдруг обнаружил

зачатки интеллекта.

– Товарищ майор, я не могу…

– Что значит – не могу? Ты же сам только что сказал, что не

хочешь, чтобы нашу часть расформировали.

– Не хочу. Но и так – тоже не могу.

С Лавровым замполит уже даже не пытался хитрить. На него он

просто орал:

– Почему вы это всѐ воспринимаете как стукачество? Да я и так

знаю, что у вас там происходит! Просто мне нужна дисциплина! Мне

нужен человек, который бы всѐ видел… Так что ты подумай.

– Товарищ майор, чѐ тут думать. Я же говорю, у меня зрение

плохое.

Замполит всѐ понял: если продолжать давить дальше – у бойца

обнаружатся плохой слух, плоскостопие и недержание, – непонятно, как

такого вообще в армию взяли.

К моменту попадания Фахрутдинова в кабинет замполита,

наверное, только Щур не догадывался, зачем бойцы по очереди

посещают Староконя. Дважды дембель решил взять удар на себя.

– То есть ты согласен, Фахрутдинов? – не поверил своему счастью

замполит.

– Так точно, согласен, товарищ майор.

– Ну, слава Богу, хоть один разумный человек!.

– Только у меня одно условие, товарищ майор, – не дал

расслабиться замполиту Фахрутдинов. – Мне каждую неделю

увольнение надо.

96

– А не много ты просишь, солдат?

– Вы меня не поняли, товарищ майор. Я иду в увольнение, а вы на

следующий день получаете письмо из города. С подробным отчѐтом. И

вам хорошо, и я – вне подозрений.

Оценка интеллекта Фахрутдинова по рейтингу замполита

стремительно поднялась, немного недотянув до его собственной.

– Ты что, из контрразведки к нам пришѐл? Молоток, так и

сделаем. Только плохо одному в увольнение ходить, примелькаешься.

Ладно, я что-нибудь придумаю…

Ничто так не меняет вкусы мужчины, как женщины. Особенно

если они умеют готовить. Сидящие за одним столом Староконь и

Смальков вкушали солянку с диаметрально противоположных точек

зрения.

– Ещѐ бы маслинок в эту солянку – цены б ей не было, –

Смалькову было с чем сравнить: Эвелина про маслинку не забыла бы ни

при каких условиях.

– Не знаю, мне, холостяку, и так вкусно, – признался Староконь.

Его общение с женским полом проходило преимущественно в спальне,

а не на кухне.

– Приятного аппетита, – кажется, в солянке Староконя маслинка

всѐ же появилась, к столику офицеров подошла медсестра Лариса.

– Спасибо, – смутился Староконь, а Смальков и вовсе,

моментально доев солянку, решил за лучшее побыстрее покончить с

обедом.

Молча сев на освободившееся место Смалькова, Лариса заставила

сердце Староконя биться быстрее.

– Рекомендую соляночку, – нашѐлся замполит.

– Спасибо, я уже поела, Александр Степаныч, я обдумала ваше

предложение… и я согласна. Когда перевозить вещи?

97

Солянка неожиданно затвердела и стала колом – по холостяцкой

жизни, столь долго холимой и лелеемой, был только что нанесѐн удар

ужасной силы.

– Какие вещи?

– Мои, – как бы удивлѐнно ответила Лариса.

– Куда перевозить?

– К вам.

– Зачем?

Круг вопросов и ответов, кажется, мог идти по кругу вечно, по

счастью, Ларисе это надоело.

– Как зачем? Вы же сами сказали – длинными зимними вечерами

не хватает уюта и тепла… Понятно. Вы просто не готовы ещѐ к таким

отношениям, да?

– Нет, но… зачем же так резко? – сдался замполит.

– А вы предлагаете плавно? Каждый день по одной вещи? – с

невинным видом продолжала издеваться Лариса.

– Зачем сразу вещи? Я думал, мы так…

– А «так», товарищ майор, я и сама найду, да вы кушайте,

кушайте, – ласково закончила медсестра.

Со Староконѐм такое было впервые. Пожалуй, когда он получал

фингал под глаз, было не так обидно.

Глава 20

Может, кто-то думает, что открыть дверь и зайти в комнату – это

просто. Этот человек никогда не заходил в канцелярию к ротному на

разбор полѐта. Злые языки поговаривали, что несколько зашедших туда

сгинули и оттуда больше не выходили. Правда, Кабанов как-то

98

проговорился, что байку эту распускает Гунько, дабы держать личный

состав в вечном страхе перед ротным и его канцелярией.

Щур и Нелипа не так давно оказались во второй роте, чтобы быть

точно уверенными в безопасности лейтенанта Шматко. Что они – сам

лейтенант Шматко не был до конца уверен в собственной безопасности.

Всем троим это предстояло выяснить на собственной шкуре.

– Разрешите, товарищ лейтенант…

В отличие от кабинетов гражданских, где все всегда чем-то

загадочно заняты, кабинеты военные открыты для посещения. Больше

всего на свете рядовой Щур мечтал о том, чтобы товарищ лейтенант

оказался чем-нибудь занят…

– Достал? – Шматко был свободен.

– Так точно. Достал.

– Стань возле двери… – доставал Щур из того места, запах из

которого традиционно именуется вонью, не подумайте ничего плохого,

просто доставал Щур штык-нож, провашившийся в толчок…