2000 метров над уровнем моря[= Аданешь]

Так и случилось. Через пару часов они стали отставать, а вскоре и вовсе исчезли из поля зрения.

— Кажется, оторвались, — сказал я, внимательно вглядываясь в черный горизонт.

Яркая луна серебрила водную гладь, во всех направлениях, сколько видел глаз, было чисто. Аданешь сбавила ход и закрепила штурвал.

— Пойдем, покормим детей. Нам еще долго плыть.

— Долго, это сколько? — поинтересовался я.

— Думаю, часов восемь.

— Тогда взрослых тоже надо покормить, — сказал я, и Аданешь, улыбнувшись, кивнула. — Кстати, а нам-то самим бензина хватит, чтобы доплыть до этого Ассаба?

— Должно. Как-то раз адмирал возил нас с отцом на этом катере в Джибути, а это километров на двести дальше.

Мы достали из сумок провизию (спасибо адмиралу!) и устроили маленький пир. Когда я протянул лепешку одной из девочек, она вдруг попыталась поцеловать мою ладонь. Я немедленно одернул руку и погрозил ей пальцем. На этом недоразумения закончились. Эфиопские девочки — их звали Хава, Меклит и Фатума — уплетали за обе щеки, и только Наташа ела не спеша, видимо, так и не придя до конца в себя.

— Эх! Сейчас бы выпить чего-нибудь, да покрепче! — вздохнул я.

Аданешь лукаво посмотрела на меня и, словно фокусник, достала из сумки маленькую, в форме фляжки, бутылку джина «Гордонс». Сделав пару глотков, она поморщилась, вытерла губы рукавом рубашки и протянула «фляжку» мне.

— Вот это да! Ты прямо волшебница! — Я залпом осушил бутылку, даже глазом не моргнув. — Дезинфекция, — попытался оправдаться я, виновато глядя на удивленную напарницу и восхищенных девочек.

— Ложись, поспи. Через два часа я тебя разбужу, — сказала Аданешь.

Я покорно спустился в тесную каюту и, завалившись вместе с девочками на единственную койку, мгновенно отключился.

Глава 7

Когда Аданешь разбудила меня, уже рассвело. Она дала мне поспать целых четыре часа — пожалела. А сама все это время стойко несла вахту у штурвала. Мне стало ужасно стыдно. Конечно, мы оба на задании, и я в нашей команде старший, хотя я уже в этом иногда начинаю сомневаться. Но она же — хрупкая… ну, пускай, даже не очень хрупкая, но все-таки девушка, пережившая вчера не меньше, если не больше, чем я. Ей сейчас очень нужен отдых. А здоровый мужик Саша Суворов нагло дрыхнет вместе с детьми, напрочь позабыв о своей напарнице.

— Почему ты меня не разбудила раньше? — спросил я, пытаясь изобразить не то возмущение, не то обиду.

— Ты бы на себя посмотрел, квазимодо, — засмеялась она.

— Неужели так плох?

— Конечно, бывает и хуже. Но все же Мехрет тебя здорово отделал. А вообще, если честно, я обожаю встречать рассвет. Здесь, на море, он просто сказочный… Так что не переживай, все в порядке.

— У тебя зеркало есть? — спросил я.

Порывшись в своей сумочке, Аданешь протянула мне маленькое зеркальце. Я смог заглянуть в него только одним глазом, но и этого оказалось достаточно. Вид у меня действительно был ужасный: вся физиономия перепачкана кровью, правый глаз заплыл лиловой гематомой, а над бровью красовалось внушительное рассечение.

— Дай-ка я посмотрю, — сказала Аданешь.

— Зачем?

— Ты забыл? Я ведь все-таки медик.

— Да брось, ерунда! До свадьбы заживет.

— Зажить-то заживет, но посмотреть надо. — Она усадила мена на лавку и внимательно оглядела рану. — М-да, должна тебе сказать, что это довольно серьезно. Такая травма требует хирургического вмешательства.

— Ты шутишь? Какого еще вмешательства! — отмахнулся я.

— Надо зашивать. Иначе останется рубец. И продезинфицировать не мешает.

— Может, все-таки обойдется? — с надеждой спросил я.

— Не обойдется, — жестко ответила Аданешь и, еще раз осмотрев мою рану, достала из сумки бутылку минеральной воды. — На, умойся.

— Похоже, Мехрет был левшой, — сказал я, ополоснув лицо и шею.

Аданешь сжала левую руку в кулак и вытянула вперед, по направлению ко мне, словно прицеливаясь.

— Да, ты прав.

— Только не надо сейчас устраивать следственный эксперимент, — засмеялся я. — Иди лучше отдыхать.

— Не заблудишься? — улыбнулась Аданешь.

— Для этого надо очень постараться, — ответил я, кивнув на желтую полоску земли, тянущуюся справа от нас, вдоль горизонта.

— Ну, мало ли… Если что, буди.

Аданешь нырнула в каюту и присоединилась к мирно спавшим девочкам. Я откупорил бутылку «Кока-колы» и поболтал ее немного, прикрыв горлышко большим пальцем, чтобы выпустить избыток газа. Залпом осушил бутылку и выбросил ее за борт, испытав при этом мимолетный приступ стыда — все-таки нехорошо загрязнять окружающую среду. «Кока-кола» здорово помогает бороться со сном, это я уже успел заметить, да и вообще, я как-то незаметно успел пристраститься к этому напитку. Что я знал раньше? «Буратино», «Дюшес», «Крюшон», газировка с сиропом из автомата… Вот, пожалуй, и все. Нет, еще, конечно, квас, но это совсем другое. А теперь в моей жизни появились всевозможные спрайты, фанты… И все же номером один для меня стала именно «Кока-кола», в первую очередь благодаря своему феноменальному тонизирующему эффекту.