2008_40 (588)

В тот день, парой часов ранее, я выступил с речью, в которой предложил в качестве стратегии НА избрать теорию конфликтов. Предложил создать в регионах советы Национальной Ассамблеи. "В регионах и в двух столицах Советы НА будут энергично проводить серийные, как серии боксерских ударов, акции ненасильственного неповиновения и сопротивления… Акции под одним и тем же лозунгом: "Требуем свободных выборов с участием всех политических сил!". Конфликты будут учащаться. Ритм их нарастать. Советы Национальной Ассамблеи должны будут взбурлить регионы, вывести из спячки тех, кто спал, разбудить надежды тех, кто потерял надежды. В конце концов конфликты (подчеркиваю, ненасильственные) должны будут привести к полномасштабной моральной конфронтации с властью. Народ будет наблюдать эту конфронтацию и понимать, что самоотверженная оппозиция выглядит выигрышнее. Народ будет вынужден сделать выбор. В этой атмосфере повышения цен, бесстыдного выставления напоказ богатств богатыми, в атмосфере чудовищной коррупции я не сомневаюсь в выборе народа. Не так важно, будет ли он с нами физически, важно, чтобы морально он был на нашей стороне. Поэтому мы должны работать, создавать в регионах множество вьетнамов неповиновения, конфликтов и привести конфликты к конфронтации. Другого выхода из ситуации, когда власть узурпирована, я не вижу. У нас нет дивизий, чтобы противостоять дивизиям группы Путина. Раз нет дивизий, мы должны создавать конфликты. Везде, где можем, и так часто, как можно, а лучше еще чаще, чем можно".

Я вынужденно процитировал себя только для того, чтобы подчеркнуть: я и мои сторонники ничего «страшного» не предлагали. Кстати говоря, удивительно, но моя речь была единственной, в которой прозвучали возможные тактика и стратегия. Но нам тогда зажали рот, и из опасения остаться одним перед машиной подавления государства мы вынуждены были подчиниться подавляющему большинству… но, внимание! — не Ассамблеи, а Оргкомитета — менее чем тридцати "нотаблей".

И вот в начале сентября я вынужден констатировать: Ассамблею постиг упадок сил.

Вопрос к Совету Ассамблеи: не хотят они или не умеют излечить Ассамблею, принять новый курс?

Я бы хотел думать, что они хотят, но не умеют. Действительное же положение вещей, видимо, где-то посередине. Кое-кто побаивается физического противостояния с властью, кое-кто искренне считает, что социальные изменения можно произвести с помощью пересылки компьютерных текстов. А еще все они (или почти все) искренне верят, что народ не готов к политическим изменениям, понимая эту коллизию так, что народ должен выйти на улицы и сам же для себя произвести эти изменения.

Эта иррациональная вера в народ — творец своей политической судьбы абсолютно противоречит историческим фактам. Все революционные по своим масштабам изменения в новое время совершали политические организации (исключение составляет Французская революция 1789 года — тогда еще не было политических партий, но их роли играли группы заинтересованных в крушении монархии сословий).

Надо менять курс. Семьсот депутатов НА ждут, когда руководство Ассамблеи выведет Ассамблею из больного упадка. По сути дела куда более насущны для судьбы страны дебаты о курсе Национальной Ассамблеи, нежели дебаты о судьбе Южной Осетии, к тому же запоздалые, как правильно заметил Делягин. Эдуард Лимонов

Ю.И. МУХИН — НЕТ КНУТЫ В РУКИ!

Думать не вредно, но трудно.

Говорить то, что думаешь, не трудно, но больно.

Подумать о том, что сказал, не больно, но поздно.

Из Интернета

Доктор

Теперь болтовня бывшего товарища по Национальной Ассамблее (после его измены присяге не знаю даже как его и назвать) Делягина не стоит и чернил, которыми о нем пишешь, но товарищ Лимонов уделил ему незаслуженное внимание, посему начать придется все же с Делягина.

Под впечатлением текстов его и Лимонова мне вспомнился старинный анекдот. В конце лекции по матанализу в аудитории вдруг раздался вопль:

— Идея! Идея!!

— Какая идея? — заинтересовался профессор.

С заднего ряда вскочил заспанный студент.

— И де я нахожусь??

И Делягин, и Лимонов своими выступлениями прежде всего напомнили мне этого студента. У меня к ним вопрос: вы что — только что проснулись?