— Хозяина нет дома. Но я могу передать ваши слова его супруге.
— Окажите такую любезность, синьор!
Бен удивился и поднялся к матери.
— Мам. Там внизу двое, они просят передать… По-моему, они анг-
личане и говорят… «
Виола замерла.
Джон и Генри ждали внизу, в холле, когда на верхних ступенях
лестницы показалась фигура, которую каждый из них узнал бы из
тысячи по одному только стройному, гибкому силуэту и по характер-
ному венчику кудрявых волос на чуть откинутой назад голове. Когда-
то она являлась им в охотничьей одежде мальчишки, в одежде
юноши, в платье белошвейки, в переднике кухарки, в костюмах Герт-
руды и Титании, когда штопала и подшивала их, примеряя на себя.
Теперь, одетая в шелк цвета лазоревой воды этого города, с откры-
той шеей и плечами по свободной венецианской моде, с розой вет-
ров на цепочке, сбегающей тонким поясом с талии — она была все
та же. Улыбающаяся все сомнения растапливающей улыбкой. У них
перехватило дыхание. На них смотрело лицо друга — ее и его лицо, двух друзей, вернуть одного из которых они прибыли сюда.
— Боже милостивый! — прошептала она, — Джон! Генри!
Они поднялись на несколько ступеней, она спустилась к ним.
Обнимая их, она обнимала Лондон, молодость, Уилла, Ричарда
и все, что так любила.
— Мой милый брат! Воскресший Себастиан! — смеясь, сказал
Генри.
— Сестра моя, воскресшая Виола! — вторил ему Джон.
Слезы и слова обжигали их. Они немного успокоились лишь
через какое-то время.
Высвободившись из их объятий, Виола вытерла глаза тыльной
стороной ладони.
— Вы где-то остановились?
353
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
— В «Лилии».
— Я пошлю за вашими вещами, вы останетесь у нас. Том будет
рад. Очень. Да и Бен тоже.
— Кто?
— Сын. Мой сын. Да вы видели его только что. Он учится
в Падуе. А домой приехал на Пасху. Как это удивительно и пре-
красно, что вы приехали на Светлую неделю. И что нашли меня.
* * *
— Вот, мы, собственно говоря, зачем и приехали, — сказал Джон, когда в тот же день за обедом они рассказали ей о том, что стало
причиной их долгих поисков, которые закончились в Венеции. —
Издать полное собрание пьес.
— Помоги нам восстановить их. Ты одна можешь это сделать.
Пройдет еще несколько лет, все забудется, да и мы не вечны. Мы
собрали все, что помним, нашли все, что было напечатано, но
многого не хватает, а есть и то, из-за чего мы посрывали глотки.
Каждый твердит, что помнит, и не разобрать, что по Уиллу, а что
по нашей, прости, Господи, премудрости. На тебя вся надежда.
Ради него, Виола!
Она тихо сказала:
— Все годы я думала об этом… Значит, настало время. Это его знак.
Целый год они работали над восстановлением текстов, соединяя
разрозненные и чередуя их по времени с теми, что сохранились
в ранних изданиях. Виола правила и сверяла, вспоминала и снова
правила все, что было когда-то написано. Пьесы Уильяма, появив-
шиеся после ее отъезда, записали Генри и Джон. Она вносила в них
незначительную правку, соответственно стилю брата. Более тысячи
строк, заполнившие пробелы и целые лакуны, залатали и залечили
пробоины и трещины многострадальных текстов. Детища Уилла
вновь были в родных руках. Вспоминая и лелея строки, прежде чем
перенести их чернилами на бумагу, она вновь прикасалась к нему, она вновь утешала, радовала и грела его в своем сердце.
36 пьес расположили в таком порядке:
354
ЧАСТЬ II. ГЛАВА XII
355
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
В апреле 1623 года Виола с сыном Бенедиктом поднялась на
борт «Вероны», взявшей курс на Лондон. На следующий день
после их отплытия Том уходил на «Турине» к берегам Индии до
самого Рождества. Прощаясь с ними на борту перед тем, как сойти
на причал и проводить корабль, Том долго смотрел на Виолу, словно стараясь запомнить на предстоящий в разлуке год.
— Время пройдет незаметно, — сказал он.
— Как всегда, когда работы много, — ответила она.
— В этот раз особенно, — кивнул он. — Поклонись от меня Уиллу.