_2014_10_07_09_17_46_052

землей и с домом и перемены в их общей судьбе. Дом, он сам, земля переживали часы прощания со своим одиночеством.

* Бродский И. Римские элегии.

115

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Завтра с утра он поедет в Лондон, чтобы во второй половине

дня начать запись романа. При мысли об этом у него сосало под

ложечкой и дрожало внутри. Он думал о Виоле. Такую глубокую

нежность он не испытывал ни к кому прежде. От этого тепло рас-

текалось в груди, словно сердце расплавлялось и заполняло его из-

нутри. Завтра состоится их дуэт, их голоса зазвучат в записи, перекликаясь друг с другом, точно скрипка и фортепиано. И это

станет историей.

Солнце, заслоненное узким, длинным, устремившемся вверх

серым облаком, светящимся по краям, окаймляло свое плотное

покрывало ослепительной витой нитью, распрямляя во все сто-

роны от него веерообразное оперение — желто-оранжевые де-

кабрьские лучи.

Синий всегда готов отличить владельца

от товаров, брошенных вперемежку

(т. е. время — от жизни), дабы в него вглядеться.

Так орел стремится вглядеться в решку.

116

ЧАСТЬ I. ГЛАВА XII

Глава XII

Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда.

И. Бродский «Рождественская звезда»

Утром двадцать четвертого декабря Джим и Виола ехали в Норфолк.

Почти в конце пути она вновь заговорила о работе.

— Нам обязательно надо подобрать музыку, Джим.

— Отвлекись ненадолго.

— Не могу, у меня ателофобия.

— Это что — боязнь простодушных мавров?

— Милый стратфордианец, а-тело-фобия, не О-телло-. Боязнь не-

совершенства.

— Я человек деревенский, со мной говорить надо по-простому.

— И давно?

— Не очень. А вот и старый друг, — сказал Джим, указывая на си-

луэт дома на холме за лесом.

— Здесь красиво.

— Да. Многие отказываются от своих старых гнезд. А, по-моему, это — третий родитель, если угодно. Это сито. Через него просеи-

вается все, что с тобой в жизни происходит.

Машина въехала на мост. Признак прибытия — шорох гравия на

подъездной дороге, как дружеский шепот. Друзья еще не при-

ехали, и Джим, не торопясь, показал Виоле дом. С волнением

и гордостью он открыл перед ней двери библиотеки. Они остано-

вились перед портретом Фрэнсиса Эджерли.

— Красивый пращур мой, — сказал Джим.

С портрета смотрел человек, черты которого угадывались

в Джиме. Скулы, нос, глаза, выражение лица, будто готового в сле-

дующее мгновение улыбнуться. Художнику удалось передать

в портрете достоинство и обаяние. Не удивительно, что он про-

извел в свое время одинаково сильное впечатление на короля

и на премьер-министра.

Вскоре приехали: Мартин с ящиками вина, деликатесами и ги-

тарой, Форд — с фейерверком для Нового года, Линда — с разучен-

117

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

ной партией Семелы Генделя и намерением заниматься на канику-

лах, Энн — с билетами на футбольный матч в Норидже на 29 декабря.

Начался сочельник. Для друзей это время года в Эджерли-Холле

с традиционным рождественским сырным пирогом, солоноватым

и сочным, с красным вином итальянского происхождения было, пожалуй, самым любимым. Оказавшись здесь впервые, Виола по-

чувствовала себя свободно, как все. За столом сидеть было не обя-

зательно, поэтому, следуя своей привычке, она с удовольствием

забралась в одно из больших кресел в гостиной и наслаждалась му-

зыкой. Однако следующий день ни следа не оставил ей от желан-

ной праздной лени. Ее смела волна вдохновения, подчиняя себе

все — силы, мысли, волю, душу и даже тело, заставляя его забыть

о еде и сне.

— Оказалось, я приехала работать, — виновато произнесла она, когда Джим ближе к вечеру зашел в библиотеку, где она просила

оставить ее на весь день. — Вы на меня не в обиде?

Она приподняла и снова опустила на колени свою тетрадь.

— О чем ты говоришь? Ты же их знаешь. Тебе музыка не мешает?

— Нисколько. Я хочу к вам, но здесь так пишется! Как быть?

— Festina tarde*. Правильно?

— Да.

— И вот еще — «Время забрасывать сети и время ждать улова»**.

— Оказывается, ты и в итальянском силен.

— С кем поведешься, — подмигнул ей Джим. — Не буду тебе мешать.

Следующие три дня она писала, стараясь чередовать работу с ко-

роткими прогулками и общением с друзьями. И где бы она ни появля-

лась — в библиотеке, гостиной, на кухне или террасе — она везде

встречала его приветливый взгляд и улыбку, отчего впервые за много

лет в ее душе поселился покой — мир на территории самой себя.

Утром 31 декабря Джим сидел за столом в библиотеке и время

от времени поглядывал на тахту напротив. «Тот самый молодой

кудрявый гений, которого так вдохновляет снег»… — вертелась

в голове строка. Его телефон пополз от вибрации по столу — звук

был выключен.

— Завтракайте без меня, Маф.

* Поспешай медленно (итал.) — лозунг Возрождения (прим. автора).

** Итальянская поговорка (прим. автора).

118

ЧАСТЬ I. ГЛАВА XII