2015-й: пора Пробуждений, или Проспать нельзя проснуться

Отмечая себе: что больше всего притягивают залы с живописью и античной лепкой, посетитель упрямо двигался дальше. Тикали минуты. Мускулы, обнаженный торс, женские прелести – все эти застывшие боги, передавали старинному зданию мощь и энергию давно ушедшей эпохи. Самоучка это видел и раньше, считая для себя промежуточным искусством – надеялся даже когда-то превзойти; но сейчас, видимо подбадриваемый изнутри, впитывался иным смыслом:

– Управлять и властвовать! Вот посыл мирового искусства.

Даже такие – бредовые идеи, требовали перерыва… Или по причине, что пеший отсчитал свои дневные физические возможности; или еще что. В общем, в голове опять возникала чужая мысль:

– Ты устал. Отдохни. Тут можно: посмотри, сколько красивой мебели.

И хотя ранее, возле любого – мало-мальски тут пригодного для сидения предмета, имелась соответствующая надпись: “Запрещено использовать по назначению”. Он увидел то, чего в принципе не могло быть: мягкую мебель без похожего текста. Путник сел. Но тотчас, на сей факт среагировала решительная смотрительница зала. К слову – заскучавшая, решила выговориться по полной:

– Здесь сидеть воспрещается. Это французский экспонат. Чему Вас только в школе учат?

– А я не школьник, а студент, – повторил он то, что опять подсказывали на ушко.

– И на кого тебя учат, студент? – она вставила по-французски: “Etudiante”.

– Хочу быть “Великим” художником, – оправдался посетитель, осматриваясь и ища поблизости подкрепление – картины со вкусом.

– Слово “художник”, происходит от слова “худо” – гордо заявила женщина, вновь переходя на немецкий. В общем, она защитила свое – отогнав ненужного в определенную сторону. И он побрел дорогою… другой.

О том, чтобы просто вспомнить: Что именно подтолкнуло зайти во дворец? Ну, тот – нечаянно толкнувший, похожий на чертенка подросток; и найти его, – так об этом вообще не могло быть речи. Он – который мечтал стать художником и которого снова отстранили, а может и уничтожили в нем сокровенную мечту; больше не хотел жить: Все было не просто плохо, а категорически неудовлетворительно. Его прежняя вера заразилась, поболела и в нем умерла… А сам бедняга, перевоплощался.

“Бледный” – теперь не видел искусства. Не замечал: нарядно одетых искусствоведов, по-прежнему собирающих народ перед каждым значимым экспонатом. Упускал из вида их восхищенные, наливающиеся доброй энергией глаза. Ненависть зашкаливала в слабом теле. А то, что занимало его прежнюю сущность – художество; проваливалось в небытие. Это значит и физически, теперешняя пустота в нем требовала своего нового заполнения. Градус перемен повышался…

Пришло время, а скорее – все так и было задумано: почтихудожник возвращался – перегорев своим прошлым. К нему снова вернулись: слух, видение, пространственное мышление и масштабная – не похожая ни на чью, ненависть. Так, молодой человек и был примагничен лекцией одного гида, возглавлявшего очередную экскурсию. В зале сокровищ…

Расскажем подробнее: группа молодых девушек – видимо какого-то учебного заведения, остановилась именно в том месте, где ничего невидящим стоял полуживой парень. Сошлось и время – когда его зрительный туман рассеялся, стоящий напротив полный – в новеньком белом льняном костюме гид, как по команде – аккуратно ткнул указательным пальцем в самый центр стеклянной витрины. Вот с этим бравым выпадом, безмолвно стоящий – не обращавший никакого внимания на рассказывающего гида; считая это присутствие лишь вторжением в интимное течение своих мрачных мыслей – ожил. Он еще попытался сообразить: Что делать дальше? И стоит ли вообще жить: когда старое сгорело, а новое было неопределённо; как вдруг услышал. И не просто услышал, но и разобрал, вникая и принимая в себя – ставшие предопределяющими слова.

А просто хвастающийся отменным аппетитом бюргер, рассказывал о представленной экспозиции:

– Эта история – стара как мир: c копьем, связана известная легенда. – И с сомнением оглядев своих слушательниц – понимают ли они? Произнес:

– Так слушайте, если не знали главного: Тот, кто объявит своим и постигнет его тайну – возьмет судьбу мира за руку.

Упитанный сделал своеобразную паузу – подумал шевелящимися щеками: заглядываясь на приличные женские формы. И пока – смотрящие в рот рассказчику слушательницы не дышали; он технично добавил – понижая собственный голос до состояния полного предательства:

– Легко совершит любое… Доступно все руке с копьем, которое римлянин Лонгин вонзил в подреберье Иисуса Христа, распятого на Кресте.

Неизвестно, поняли ли студентки суть легенды. Об этом, мировая история умалчивает. Также и гид, которого вскоре все-таки заставят жениться на одной из многих забеременевших студенток – больше нигде не упоминается. А вот то, что подслушавший экскурсию уяснил, принял и начал соответствовать – теперь тенью ложилось на все светлое – в мире живое.

– Ну, наконец-то определено, – сказал тогда молодой человек громко, подходя к рассказчику.