2062 Исторические пророчества о будущем России

Но мы знаем, что у ребенка или юноши мышцы должны увеличиваться вследствие его роста. Что часть изменения мышцы должна быть приписана росту, а другая упражнению, доказать невозможно, потому что условия роста у каждого человека разнообразны до бесконечности, а законы его нам вовсе неизвестны.

Если наблюдать взрослого человека, переставшего расти, то, по Бертильону, известные антропологические признаки, как например, рост, длина и ширина головы, длина среднего пальца, форма и размер ног «остаются у взрослых людей неизменными, при каких бы то ни было условиях» (2).

Но если бы даже и удалось подметить у взрослого человека изменение органов, то произошло ли оно от упражнения или от условий наследственности, нам неизвестно. «Проявление наследственности ускользает во многих случаях от наблюдателя уже ввиду того, что наследственность зачастую вступает в свои права только в известные эпохи человеческой жизни, например, в период полового развития, старчества, климактерический период и т. д.» (3).

Но если экспериментальный способ доказательства невозможен, то у нас есть метод статистический. Мы можем взять сотню людей, работающих физически, и другую сотню людей умственного труда, измерить у тех и у других интересующую нас мышцу или орган и сравнивать между собою полученные таким образом средние цифры. Такого рода материалов успели уже собрать довольно много наши антропологи. Возьмем для образчика некоторые из них, приведенные у Ранке:

1) Сельские и городские рабочие работают преимущественно руками и кистями; мы должны следовательно ожидать, что у них окажется более сильное развитие рук (4).

2) Матрос с одинаковой силой напрягает руки и ноги, поэтому и те и другие подвергаются усиленному росту. В сравнении с величиною тела руки рабочего длиннее и более развиты, чем у матроса (5).

3) Горы, уже благодаря общему движению тела, требуют от своих обитателей более значительной ежедневной механической работы, чем главным образом и обусловливается более значительный рост горцев (6).

Но эти выводы ненаучны. Они могли бы только тогда иметь научное значение, если бы антрополог, желающий исследовать действие на человека какой-либо причины, в данном случае упражнения, мог выделить ее из числа прочих и доказать, что кроме нее на человека ничего постороннего действовать не могло. Между тем каждый человек есть наследственный продукт многовековой жизни предыдущих поколений, а жизнь эта остается для нас до сих пор тайной. Кроме того, прежде чем люди становятся рабочими или матросами, им делается строжайший отбор самой жизнью и работодателями, соответственно их природным способностям. Следовательно, антрополог не может поручиться, что разница между матросами и рабочими, между рабочими и людьми умственного труда явилась только результатом их упражнения, а не наследственности и искусственного отбора.

То же самое можно повторить и о горцах. Были ли их предки совершенно тождественны с жителями равнин, или различие между ними существовало еще в отдаленные доисторические времена, мы не знаем. Таким образом, при своевременном состоянии науки мы должны отказаться от всяких попыток доказать рост органов от их упражнения или недостатка упражнения.

Но предположим, однако, что органы животного действительно растут от упражнения и атрофируются от недостатка упражнения, и посмотрим, к чему это может привести.

Прежде всего необходимо помнить, что существует так называемый «закон соотношения органов», открытый впервые, если не ошибаюсь, Кювье, который, благодаря ему, мог по одной кости ископаемого животного восстановить не только скелет его, но и внешнюю форму.