2070 (СИ)

Я благодарно кивнул и покинул школу. Возле дверей действительно стояла лошадь. У идморцев они считались неотъемлемой частью хозяйства, символом плодородия и богатства. В качестве признания нашей силы, несколько семей земледельцев преподнесли в дар лошадей, которых мы использовали для комфортного и быстрого передвижения. Я до сих пор ощущал боль во всём теле после обучения езде верхом и отчётливо слышал весёлый смех Уззы, наблюдающей за моими попытками укротить животное. Сейчас же держаться в седле у меня получалось всё лучше и лучше, хотя я и испытывал лёгкий страх, когда лошадь переходила на галоп.

Залезть на лошадь у меня получилось лишь с третьего раза. Про себя я порадовался тому, что никто не видел этих неуклюжих попыток. Погладив мускулистую шею, я слегка хлопнул её по боку, и та тронулась с места. Прикрыв глаза, я прислушался к внутренним ощущениям. Мысленно представив Уззу, я попытался понять, где она находится. Едва ощутимый аромат цветов защекотал ноздри, а перед глазами на мгновение появилась городская площадь с храмами.

На улицах города оказалось многолюдно и шумно. Младших детей в честь приближающегося праздника одного из многочисленных Богов отпустили с занятий, и те шли с матерями или прислугой, взахлёб рассказывая о прошедшем занятии, пожилые идморцы неспешно прогуливались небольшими группами, а между ними лёгким бегом передвигались желтокожие девушки и женщины, держащие в руках корзины и свёртки с покупками. Тёмными пятнами среди них выделялись Иные. Идморцы привычно кланялись и уступали им дорогу, прижимая к себе детей.

Я ощутил раздражение. Такими темпами я рисковал добраться к храмам только к вечеру. Понадеявшись, что эта выходка не обернётся для меня чем-то плохим, я достал из кобуры пистолет и выстрелил в воздух. Словно волна идморцы, окружающие меня, отхлынули в сторону, расчищая дорогу. Прежде чем лошадь перешла на галоп, я успел услышать ругательства в мой адрес. Несколько солдат бросились в толпу, но я уже был далеко. Нестись по улицам было прекрасно. Ветер с силой бил в лицо, дома и идморцы пролетали мимо смазанными пятнами, а в голове стало пусто и спокойно.

На площади оказалось на удивление тихо и пустынно. Я остановил лошадь и огляделся.

— Узза! — мой голос отразился от стен.

— Марк? — через мгновение из храма выглянула Узза.

Я ощутил, как захлёбываюсь невыносимым счастьем. Весь мой мир сошёлся на хрупкой фигурке моей хозяйке, ярко выделяющейся в сумрачном проходе. Я не видел её со вчерашнего вечера, но в этот миг, когда я её увидел, наша разлука, казалось, длилась долгие месяцы. Спешившись, я подбежал к ней и замер в полушаге.

— Что случилось, Марк? — встревоженно спросила Узза, мягко беря меня за руки.

— Нападение на одного из солдат и вызволение из карцера ученика. Оба пойманы и прикованы к столбу возле школы, но я счёл необходимым сразу же сообщить тебе.

— Кто? — резко спросила Узза, хотя я не сомневался, что в моих мыслях она увидела образ Сталии.

— Сталиа. И её брат Норв.

Из храма донёсся голос, и я ощутил ярость. К Уззе подошёл Бала-Атан и тихо спросил:

— Так вы сможете мне помочь?

— Позже, — покачала головой Узза. — Мне необходимо уладить кое-какие проблемы, но после, возможно, я вернусь, и мы закончим наш разговор.

Бала-Атан почтительно склонился, но я успел заметить брошенный на меня злорадный взгляд. Мысленно я представил, как камнем размозжу ему череп и навеки сотру эту ехидную ухмылку с мерзкой рожи.

— Марк! — окликнула меня Узза.

Я поспешил к ней. Мальчишка лет десяти с ярко красной кожей подвёл Уззе её коня. Я помог хозяйке забраться в седло, и та одарила меня широкой улыбкой.

— Что нужно Бала-Атану? — не удержавшись, поинтересовался я, когда тоже оказался в седле и лошади неспешным шагом покинули площадь.

— Твоя ревность очень мила, — проговорила Узза. — И приятна. Но тебе не стоит так переживать. Мы говорили о завтрашнем празднике. По традиции, с раннего утра идморцы возводят огромное чучело за пределами города, украшают его цветами и ветками деревьев, а вечером, после молитвы и угощения, сжигают. Бала-Атан переживал, что солдаты не позволят жителям покинуть город и отправиться в лес за ветками. Отпустить их всех в лес я не могу, сам понимаешь.

— Они же заклеймены…

— Ты слишком, — Узза запнулась, — переоцениваешь браслеты. Порой слова всего лишь слова. Они неплохое оружие, как и страх, который они вызывают. На твоей планете, например, люди так и не додумались, что будь браслеты действительно такими мощными, ни взрыва, ни даже разговоров о восстании мы бы не допустили.

Это был удар под дых. Я ожидал чего угодно, но не этого. Не говоря уж о том, что подобные секретами Узза не любила делиться.

— Вижу, ты разочарован.