2120. Ловушка для AI

— Да, спасибо. Индеец злился, вы со Степаном давали советы, а араб с японцем смеялись. А потом…

— Ну! — приподнялся я со стула.

— Да что вы так переживаете? Ничего страшного ведь не случилось.

— Знаешь, если ты сейчас же не расскажешь все до конца, страшное случится.

— С вами?

— С тобой!

— Грубый вы человек, господин Васильев, — обиделся квадрокоптер.

— Рассказывай! — рявкнул я, вскакивая со стула.

— Индеец разозлился окончательно, вскинул лук и выстрелил…

— В китайца! — задохнулся я от догадки.

— Нет, он выстрелил в шишку.

— Уф-фу, — я с глубоким облегчением провел пальцами по лбу. — Но при чем тут японец?

— Индеец думал, что целится в шишку, а на самом деле это было пчелиное гнездо. Большое и круглое. Ведь на дубах не растут шишки! И это гнездо упало японцу на голову.

— А японец? Что он?

— Ничего такого, только пчелы его немного покусали. А поскольку пчелы набросились на всех вас, то вы всей толпой побежали к реке.

— Зачем?

— Спасаться от пчел. Только араб плавать не умел.

— Утонул? — я почуял, как противный холодок ползет по спине.

— Да нет, самогоном отпоили и салом натерли.

— Салом?

— Ну да. Араб был весь бледно-синий и дрожал от холода, а вы сказали, что сало плохо пропускает тепло.

— Ну хоть все живы?

— Честно говоря, я не в курсе. Как раз после этого мне навернули бутылку на объектив.

— Мда, дела, — я, стыдливо отводя глаза, помял подбородок.

— Кстати, господин Васильев, вы не могли бы убрать с моего объектива горлышко.

— Горлышко? — я повнимательнее пригляделся к дрону и только сейчас понял, что мне казалось в нем странным. — Ох, прости! — я протянул руку и освободил объектив несчастного аппарата от отбитого бутылочного горлышка. — Чес-слово, я не нарочно.

— Спасибо! — дрон удовлетворенно повращал объективом. — Вроде все в норме.

— А разбил бутылку… это тоже я?

— Нет, я сам. На столб в темноте наткнулся. Знаете, это форменное издевательство над разумом, пусть и искусственным. Я понимаю, что вы его не жалуете, но это уже явный перебор.

— Это да, — промямлил я и пристыженно почесал затылок. — Нужно узнать, как там остальные.

За моей спиной пистолетным выстрелом хлопнула дверь.

— Живой!

Я вздрогнул и медленно обернулся.

В дверях, растопырив руки и упирая их в дверной проем, стоял встрепанный Степан. Рубаха расхлестана, помятое лицо в пчелиных укусах.

— Слава богу! А я как проснулся, так и вздернуло меня: как ты там?

— Нормально, — я поднялся со стула. Смотреть в глаза Степану было как-то неловко. — Ты как?

— Бывало и хуже.

— Да уж… А остальные?

— Остальные еще спят. Я ведь как очухался сегодня, так вспомнить никак не могу, ты с нами от реки шел или остался там. Уф-ф, обошлось.

Степан прошел к столу и тяжело опустился на стул.

— Дали мы вчера жару, — он помотал головой.

— Это да. Зато гостям твоим будет что вспомнить.

— Неудобно получилось. И самое противное, я никак вспомнить не могу, что делали, когда пришли домой. Ян с Асланом еще что-то пытались Матвею втолковать, будто им какой хитрый план новый явился.

— Кому-кому?

— Матвею. Наш рабочий интеллект. Боюсь, как бы эти двое чего не натворили.

— Что за план?

— Честно говоря, не помню. Что-то такое вертится в голове, но никакой конкретики, — Степан заметил стоящую на столе банку с рассолом, поднял ее одной рукой и припал к широкому горлышку. Кадык на его бычьей шее неистово заходил вверх-вниз. — У-ух, хорошо! — произнес он, грохнув банкой об стол. Я с завистью осознал, что выглядит он гораздо бодрее меня: и лицо почти в норме, и глаза не мутные, если только чуть-чуть. Здоровый он, Степан — деревенский бугай.

— Ты извини, — сказал я.

— За что это? — непонимающе повел бровями Степан.

— Мало ли. Я тут уже понаслушался о вчерашнем.

— Глупости все это. Ну, оттянулись ребята разок по полной.

— И часто вы так… оттягиваетесь?

— Да нет, не очень… Почти никогда… Хорошо, ни разу! И нечего на меня так смотреть! Ты-то уж точно ни при чем. Взрослые люди — сами должны знать, когда нужно остановиться.

Я немного повеселел. Внутренне.

— В любом случае я бы на твоем месте поспешил поинтересоваться, что замудрили те двое. Может, еще есть шанс все отменить. А может, и вовсе не стоит беспокоиться. Ну чего в самом деле можно придумать и воплотить жизнь по мутному делу.

— О, ты их плохо знаешь! — загадочно, с нервозностью в голосе протянул Степан, вынимая из кармана смартфон. — Но сейчас все узнаем.

Он провозился довольно долго. Смартфон — это вам не ПК: ни удобной клавиатуры, ни экрана с приличным обзором. Может, и еще что — я неспециалист. А только заметил я спустя некоторое время, как Степан меняется в лице. Сильно меняется. И непонятно, то ли хмурится, то ли сердится, то ли и вовсе в прострацию впал.

— Чего там? — осторожно поинтересовался я, опускаясь на краешек незастеленной кровати.

— На, сам прочти, — протягивает мне смартфон Степан.