22 июня 1941: тайны больше нет

Наряду с этим был разработан график переброски из Северо-Кавказского военного округа в район Черкассы, Белая Церковь 19-й армии (34, 67-й стрелковые, 25-й механизированный корпуса) со сроками сосредоточения к 10 июня[328]. Из неопубликованных воспоминаний Маршала Советского Союза И.С. Конева: «<…> К концу апреля — в начале мая 1941 года округ (Забайкальский. — А.М.) по директиве Генштаба приступил к призыву приписного состава для полного укомплектования дивизий до штатов военного времени. В мае я был вызван в Москву, где заместитель начальника Генерального штаба В.Д. Соколовский вручил мне директиву о развертывании 19-й армии. Оставаясь командующим войсками Северо-Кавказского округа, я вступил в командование 19-й армией и получил личные указания С.К. Тимошенко: под видом учений до конца мая войска и управление армией перебросить на Украину в район Белая Церковь — Смела — Черкассы. В состав 19-й армии уже на Украине вошел 25-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора Честохвалова. Отправка 19-й армии проходила в совершенно секретном порядке, никому, кроме меня, не было известно, куда войска перебрасываются и зачем. Они выдвигались в указанные районы и сосредоточивались в палаточном лагере. Подчеркну: за три недели до начала войны заранее отмобилизованная, вновь сформированная 19-я армия выдвигалась согласно директиве Генштаба на Украину <…>»[329].

Харьковский военный округ получил задачу выдвинуть к 13 июня 25-й стрелковый корпус в район Дубны в оперативное подчинение командующего 19-й армией. В Одесский округ для обороны Крыма в период с 19 по 23 мая передислоцировались из Северо-Кавказского округа управление 9-го стрелкового корпуса и 106-я стрелковая дивизия из Киевского особого военного округа.

Общий объем перевозок войсковых соединений составлял 939 железнодорожных эшелонов. Растянутость выдвижения войск и поздние сроки сосредоточения определялись мерами маскировки и сохранением режима работы железных дорог по мирному времени. К началу войны только 83 воинских эшелона прибыли в назначенные пункты, 455 находились в пути, а 401 эшелон еще не грузились[330]. Соединениям предписывалось иметь только часть запаса боеприпасов, горючего, продовольствия, предусмотренного мобилизационными и оперативными планами. Всего из внутренних округов в соответствии с планом стратегического развертывания началось выдвижение 28 дивизий, 9 управлений корпусов и 4 армейских управлений. В это же время войска 20, 24 и 28-й армий готовились к передислокации»[331].

Небезынтересно также заметить, что после соответствующих совместных учений с передовыми частями Красной Армии в апреле — мае 1941 г. пограничникам и армейским в мае же было приказано тренировать личный состав на отражение атак превосходящих сил противника и маневр в сложных условиях[332].

В свете уже приведенных выше фактов о выдвижении войск по плану стратегического развертывания РККА на случай войны с Германией продолжать талдычить о том, что-де Сталин поздно нажал какую-то неизвестную «красную» кнопку, просто неуместно.

В промежутке с 19 по 22–23 мая 1941 г. (ориентировочно, исходя из дат, указанных на документах и даты последовавшего события) Наркомат обороны и Генеральный штаб с подачи Сталина провели стратегическую командно-штабную игру на картах, включавшую также и авиационную игру с участие ВВС Прибалтийского и Западного особых военных округов (судя по документам, также и с участием ВВС Киевского особого военного округа, хотя отдельного задания на игру для ВВС КОВО не обнаружено)[333].

Фактически сразу же после этой СКШИ, 24 мая 1941 года, в кабинете Сталина состоялось многочасовое совещание, участниками которого кроме самого Сталина были: заместитель главы правительства и нарком иностранных дел Молотов; нарком обороны Тимошенко; начальник Генерального штаба Жуков; начальник Оперативного управления Генштаба Ватутин; начальник Главного управления ВВС Красной Армии Жигарев; командующие войсками пяти западных приграничных округов, члены Военных советов и командующие ВВС этих округов. Других столь же представительных совещаний высшего военно-политического руководства СССР не было — ни за несколько месяцев до 24 мая, ни после этой даты вплоть до начала войны.