22 шага против времени

– Опасно, – вздохнул Шурка. – Отсидеться надо. Подождать, пока инопланетяне к себе за Плутон не уберутся.

– Ладно, подождём, – нехотя согласился Лера.

– Слушай, – вспомнил он, – из чего ты столько денег преобразовал, опять из рубашки?

– Из карт, – признался Шурка. – Помнишь, я в руке колоду держал? Вот из неё и сделал. Очень удобно. Надо будет ещё взять и Варю выкупить.

– Давай завтра выкупим.

– Можно и завтра, но куда её со всем семейством девать?

– В наше время отправим, – предложил Лера.

– Какой умный, – не согласился Шурка. – Они же о двадцать первом веке ничегошеньки не знают. Пропадут без нас.

– В Беларуси не пропадут, – горячо запротестовал Лера. – Я вот про переселенцев читал, которые к нам едут. Им землю под строительство домов выделяют, на работу устраивают.

– Так то переселенцы, – вздохнул Шурка. – А Лозовичи что скажут – откуда приехали? Да и нельзя их пока выкупать. Пусть Марьян Астафьевич успокоится. Видал, как он на меня набросился из-за ста рублей?

– А чего там? – спросил сонно Лера.

– Да я год попута-а-ал, – зевнул Шурка. – Такую ассигнацию только зимой начнут печатать, а я…

– … А я её на полгода раньше сделал, – пробормотал он и уснул.

Приглашение на бал

Утром следующего дня друзья были приглашены на бал, который проводился всякую субботу в здании уездного Дворянского собрания.

– Непременно поезжайте, – настаивала Фёкла Фенециановна, умоляюще глядя на Шурку. – Экипаж у нас просторный – места на всех хватит.

– А что быть на бал? – полюбопытствовал Лера. – Танцульетки?

– И танцы, и лотерея, и забавы всякие, – заверила помещица. – А капитан Чубарин из артиллерийского полка, что расквартирован в уезде, обещали знатный фейерверк устроить.

– Ради такой красоты обязательно будем, – пообещал с учтивой улыбкой Шурка.

Приняв его слова на свой счет, Переверзева зарделась от удовольствия. В этот момент к ней, почтительно кланяясь, приблизился с докладом старший из дворовых по имени Егор.

– Вчерась, – говорил он, – нарубили да завезли два воза дров ольховых. Сигодни внове порубщики едут.

– Пущай для мово камина возок можжевеловых веток заготовят, – приказала помещица. – Уж больно я дух смоляной почитаю. Чего далее?

– Стряпуха просит указать, чего вы изволите на обед отведать?

Переверзева на миг задумалась.

– Давай щи Петровские, – загнула она палец.

– Это которые сборные? – уточнил дворовый.

– Они самые. А после, – загнула она второй палец, – солянку грибную, гуся с яблоками да жаркое картофельное.

– А из рыбы чего прикажете?

– Отварного леща с изюмом и пряниками…

У слушавших этот диалог друзей слюнки потекли, хотя полчаса назад они плотно позавтракали. Наконец, помещица завершила кулинарную тему и перешла к следующей.

– Бабы бельё стирают, как вы велели, с мылом, а не с золой, – доложил Егор.

– Вот и славно, – повеселела Фёкла Фенециановна. – Да скажи им, чтобы рубашки, которые белые, бережней драли – они сукна вельми тонкого, аглицкого.

– Всенепременно передам, – поклонился Егор.

– Что мужики?

– Мужики с Семёном по наказанию барина в поля уехали.

– А девки? – спросила помещица, то и дело посматривая на юного князя.

– Девки по ягоду подались, как вечор[91] наказывали.

Словно в подтверждение его слов, где-то далеко в яблоневом саду запел хор женских голосов. Прислушавшись к его тональности, Переверзева нахмурилась.

– Подай-ка, Егорка, коляску, – приказала она. – Сдаётся мне, бесстыжие девки ягоду лопают почём зря.

Оставшись одни, друзья принялись обсуждать полученное приглашение.

– Может, не пойдём? – засомневался Лера. – Что мы там забыли?

– Обязательно пойдём, – настаивал Шурка. – Во-первых, обстановку разведаем – вдруг инопланетяне объявились. Во-вторых, интересно на старинный бал посмотреть. А в-третьих, я хочу Варю с собой взять.

– Да она в жизни не согласится, – заверил Лера, – застесняется.

– А вот и согласится, – стоял на своём Шурка. – Я ей такое платье сделаю – закачаешься.

– И хрустальные башмачки, – усмехнулся Лера.

– И хрустальные башмачки, – подтвердил Шурка. – Так и сделаю, как в сказке. А ещё карету из тыквы…

Персы

В тот же день Шурка отправился к Лозовичам. Хотя до вечера субботы оставалось двое полновесных суток с небольшим хвостиком, он решил заранее пригласить Варю. «А вдруг она на самом деле откажется, – рассуждал Захарьев. – Тогда мне нужно будет время, чтобы её уговорить». Лера, уверенный в том, что крепостная девушка ни в жизни не пойдёт на господский праздник, увязался следом.

Подойдя к воротам Лозовичей, друзья увидели телегу, заставленную ивовыми клетками. В клетках порхали с жердочки на жердочку и щебетали на разные лады с полсотни крохотных птиц.

– Канарейки, – подойдя ближе, расплылся в улыбке Лера.

– Какие же это канарейки? – не поверил Шурка. – Канарейки совсем жёлтые, как цыплята, а эти ни то, ни сё – чуть жёлтые, чуть зелёные, чуть серые, чуть белые.

– Много ты понимаешь, – снисходительно посмотрел на него Лера. – Если хочешь знать, это самый настоящий канареечный окрас. На Канарских островах только такие и водятся. А совсем жёлтых любители потом уже вывели.