24 часа (СИ)

      В размеренном ритме врезаюсь в него, имея без остановки и наращивая темп. Впервые не хочу закрывать глаза, хотя веки сами собой тяжелеют от накатывающего вспышками возбуждения, а на внутренней стороне полуприкрытых век пестрит пурга. Слежу за его подрагивающими ресницами, пересохшими от частого дыхания губами, как выгибает его подо мной, пока ласкаю рукой его член, грудью опустившись на его грудь, а другой рукой сжимая нежное бедро, намеренно оставляя синяки на коже.

      - Жень... - стонет, заставляя меня крепче прижать его к себе. - Я...

      Его подкидывает подо мной так, что дрожь его тела передается и мне. Теплая жидкость выплескивается мне в ладонь, марает наши животы, но не души, а от ощущения подрагивающего члена в своей руке готов завыть от восторга. От чувства тесноты, при каждом сокращении его мышц, сжимающих мой член внутри себя, от чувства, что сейчас меня разорвет на куски, мандраж этот и вспышки, вспышки... ураган чувств, начиная от легкого покалывания в коленях и заканчивая бешеным потоком искр внизу живота... И вены словно вытягивает в одну струну, и головка члена вот-вот лопнет, и нарастающее давление внутри, когда бросает то в жар, то в холод и уже не чувствуешь ни боли в затекших мышцах, ни дискомфорта от трения голой кожи о жесткий палас...

      Его руки с жадностью сжимают мои ягодицы, сильнее притягивая к себе и заставляя полностью врезаться в него до упора. Кончаю... так, как никогда раньше не кончал. Будто впервые, будто не со мной вовсе. С криком, с болью во всем теле, с рвущимся наружу чувством перенасыщенности ИМ... Вспышкой оргазма накрывает так, что кажется душа рвется, и все же срываюсь на скулеж... и пустота...

  Часть 6

      Впервые за все время нашего знакомства Мишутка сразу уснул после секса. Обычно, стоило только чуть ослабить хватку и расслабиться, отдавшись послеоргазменной неге, как он удирал в ванну. Я глупостью это считал, даже обижался одно время, потом смирился, со временем ко всему привыкаешь, разве что боль утраты не отпускает. Она не проходит. Никогда. Лишь притупляется с годами, изредка, в те самые моменты, когда судьба проверяет тебя на прочность, когда тебе и так паршиво, она точит тебя изнутри, тянет, давит, заставляя вспоминать и вновь окунаться в былое. Я знаю. Прошел через это.

      Приподнимаюсь на локтях, не касаясь Мишки, боясь разбудить его безмятежный сон, просто любуюсь. Сейчас его красота кажется какой-то мистической, таинственной даже. Мечтательная улыбка, изредка вздрагивающие в беспокойном сне ресницы, припухшие губы, которые не раз сводили меня с ума. Всегда поражался, как он, имея короткую стрижку, умудряется все время быть растрепанным, но даже это сейчас кажется забавным и трогательным.

      Я столько всего хотел ему сказать, столько прокричать, глядя в серо-зеленые вечно горящие глаза, а сейчас будто все мысли из головы испарились. И дело вовсе не в отсутствии словарного запаса или недавнем сексе - вовсе нет, - просто все те эмоции, что столько лет грызли меня изнутри от невозможности высказать их лично, сейчас нашли свое место.

      Когда я увидел в глазах Мишки все ту же любовь, взгляд этот... его не описать словами и не проанализировать, но я четко видел, что он меня любит, что нужен ему так же, как и он мне. И да, мне горько и тяжело отпускать его, точнее уходить самому. Ведь я не смогу быть рядом, не смогу утешить, а в том, что моя смерть причинит ему боль, даже не сомневаюсь. И будь моя воля, я бы пожелал, чтобы вместе со мной у него из памяти стерлись все воспоминания обо мне...

      "Это невозможно" - слышится в голове, и я улыбаюсь еще сильнее, немного горько, немного безумно, и до отвращения болезненно.

      - Ты будешь счастлив, малыш, - шепчу одними губами, все же коснувшись светлого виска поцелуем. На висок Мишки капает теплая слеза, которую все же не сумел удержать в себе, приходится отстраниться, дабы не разбудить спящего. Глушу глубокими вздохами скулеж, ощущая все прелести вновь просыпающейся тоски. Никак не могу подняться, хотя знаю что надо, уже пора.

      Встаю, медленно отходя от дивана и не спуская взгляда с самого дорогого человека во всем мире.

      Запястье начинает ныть, выкручивает так, что еще чуть-чуть, совсем немного, стоит усилиться боли и я, переступив свой болевой порог, преодолев черту, за которой уже невозможно терпеть, не смогу скрыть болезненный вой. Пережимаю руку пальцами, пытаясь хоть так унять боль, но помогает слабо. Вижу, как на руках, на месте порезов, рвется кожа, как капли крови срываются с безжизненно висящих пальцев и падают на пол с оглушительным грохотом. А я просто стою, не в силах сделать ни шага вперед - потому что будущего у меня нет, ни назад - потому что и прошлое я запятнал. Крови столько, что начинает, рябить в глазах, мысли вяло покидают мою голову, чувствую, что исчезаю, растворяясь в этом мире.

      Мишка мирно сопит, поворачивается на бок и я неебически рад, что не просыпается. Не смогу сказать ему "прощай". Последнее, что я хотел бы сделать в этом мире - это напугать его или причинить боль.