26b5465a54f0fb67580165b5a7e11988

– Пока не попробуешь – не узнаешь. Ты полагал, что, отказавшись от части себя, уподобишься пшеничному семени, которое, умирая, возрождается колоском с десятью или

двадцатью семенами? Как видишь, ты немного ошибся. Не боишься ли ты теперь, вернув себе

утерянное, в тот же миг страшно пожалеть об этом?

– Нет, – равнодушно отвечал Мъяонель. – Не боюсь.

– Тогда слушай, глупец: чтобы вернуть в свою жизнь смысл, тебе всего-навсего нужно

найти себе новое сердце.

– Как же мне найти его? Или я могу взять любое, которым смогу овладеть?

– Немного будет пользы от этого, неборожденный. Сердце тебе должны принести – как дар

или как плату, ты волен лишь принять его или отвергнуть. С подобными делами лучше всего

справляются герои – и я знаю, что в эту самую минуту один из них приближается к моему дому.

Встреть его на пороге, Мъяонель, и оставайся там, пока мы будем разговаривать. Я должна

предупредить этого юношу, как предупреждала тебя, ибо даже такие дураки, как ты и этот

мальчик, заслуживают того, чтобы им хотя бы один раз рассказали о последствиях их

необдуманных поступков. Ты не услышал моего совета, но, может быть, у мальчишки ума будет

побольше и он не захочет становиться героем.

Мъяонель, не споря, вышел, ибо с тех пор, как он утратил сердце, ему не было никакого

дела до лести или оскорблений, и стал дожидаться юноши. А когда юноша появился и вошел в

дом – ждать окончания его беседы со старой Гветхинг.

...И вот Тайленар вышел из дома старухи, и почтительно обратился к волшебнику, лишенному сердца, моля выступить против Казориуса, поработившего душу его возлюбленной.

– Я слышал твою просьбу, – сказал Мъяонель, когда юноша замолчал. – И вот мое условие: принеси мне сердце, которое я посчитаю достойным себя, сердце, полное отваги и воли, сердце, умеющее любить и ненавидеть, сердце существа необыкновенного, незаурядного, необычайного.

Как только ты добудешь такое сердце, жестокой местью я отомщу Казориусу за твои унижения, и

сниму чары с сердца твоей невесты.

– О господин! – Воскликнул юноша, опускаясь перед Мъяонелем на колени. – Я сделаю

все, что ты ни прикажешь, но молю – прежде исполни мою просьбу! Меня сводит с ума мысль, что, пока я буду разыскивать тебе то, что ты просишь, моя невеста останется жить во дворце

тирана на положении последней рабыни.

– Мне неведома жалость, – равнодушно сказал Мъяонель. – На которую ты, вероятно, рассчитываешь. Принеси мне сердце – и я научусь сочувствовать и поступать, не считаясь с

собственной выгодой. А пока что мне нет дела до того, какое положение– стоя прямо или на

коленях – ты занимаешь при разговоре со мной. Полагаю, что беспокойство за твою невесту

слегка подстегнет тебя в поисках, и поэтому мой ответ тебе – нет. Позови меня, когда достанешь

то, что я прошу – но не раньше.

И, назвав свое имя юноше, Мъяонель ушел из тех земель по волшебной дороге, что пахла

дурманящим, сладострастным, горьковато-сладким запахом тления и распада. А Тайленар с

отчаяньем посмотрел ему вслед. И помыслилось ему, что можно убить первого встречного, или

даже дикое животное, и принести его сердце Мъяонелю. Однако, поразмыслив, юноша усомнился

в том, что волшебник примет такое сердце – ведь тот говорил о существе необычном. Кто знает, чье сердце он посчитает достойным себя? Не напрасным ли окажется жестокое преступление, которое готов был совершить Тайленар? И, поникнув головой, он вернулся в хижину старой

ведьмы.

Старуха, перебирая пальцами завязки плаща, сидела у тлеющего очага. Юноша хотел

рассказать ей о своем разговоре с Обладающем Силой, но Гветхинг остановила его, дав понять, что условия Мъяонеля ей и так известны. Она долго молчала, раскачиваясь перед огнем, а потом

произнесла:

– В ста милях отсюда, в глубокой пещере спит огромный черный дракон. Раз в год он

пробуждается, чтобы разорить деревушку или поохотиться на горцев. Иногда он летит вглубь

страны и сжигает своим дыханием какой-нибудь город. Его сердце, как и кровь, обладают

волшебными свойствами. Однако следует сказать, что дракон спит чутко, и мгновенно проснется, едва лишь ты вступишь в его пещеру, а обычное оружие не сможет причинить ему никакого вреда.

– Зачем же тогда ты рассказываешь мне об этом, Гветхинг? Ведь даже будь сон дракона

менее чуток, а шкура его не так прочна, мне никогда не добраться до тех гор, ибо земля Казориуса

не отпустит меня.

– Отпустит, мальчик, теперь отпустит. Ведь договор меж тобой и Обладающим Силой уже

заключен. С этой минуты ты больше не находишься под властью Казориуса, и тебя защищает сила

другого Лорда. Однако ж и вернуться в родную страну ты не можешь, ибо если раньше земля

Казориуса не отпускала тебя, то теперь она развернет тебя обратно.