28 дней. История Сопротивления в Варшавском гетто

– Потом, – прохрипела я, из последних сил сдерживая позыв сблевнуть весь яблочный сок, которым угостил меня Амос.

При мысли об Амосе у меня снова потемнело в глазах.

Ханна повернулась к Рыжику Бену:

– Слушай, ты правда лучше иди.

Он возражать не стал.

Отдал ей сумку с хлебом, но все-таки спросил:

– З… з… завтра ув… в… видимся?

– Само собой, – коротко ответила она.

Я слишком плохо себя чувствовала, чтобы запретить ей назначать свидание.

Рыжик Бен радостно улыбнулся – похоже, малявка заике и вправду очень нравилась – и поспешил прочь.

– Я провожу тебя наверх, – ласково сказала мне Ханна.

Она не впадала в панику, а старалась все взять под контроль. Моя маленькая сестренка оказалась взрослее, чем я думала. Не только в том, что касается мальчиков. Меня прямо гордость за нее взяла.

И тут меня все-таки вырвало на лестницу.

13

За ужином меня так мутило, что я ни единого куска от принесенной опилочной краюхи не смогла проглотить, поэтому хлеб разделили между собой мама и Ханна. Хотя дележка была очень условная. Ханна слопала больше двух третей, чавкая и рыгая. Нарочно. Чтобы меня позлить. Эдакий запоздалый протест против того, что я помешала ей тискаться с парнем. К тому же она дулась на меня за то, что я ни в какую не желала рассказывать, при каких обстоятельствах получила ранение. Еще не хватало признаваться ей и маме, каких глупостей я натворила из-за Амоса.

Ханна не преминула ущипнуть меня побольнее:

– В конце концов, Мира, ты мне не мать! Нечего из себя родительницу строить!

И опять рыгнула.

Ну что за поганка, подумала я, борясь с очередным приступом дурноты.

Остаток вечера мы провели в молчании. Вместо того чтобы рассказать нам на ночь какую-нибудь историю, Ханна тихонько бормотала себе под нос. Что-то о двух подростках из гетто. О мальчике и девочке. У мальчика были рыжие волосы, а девочка все сердилась, что никто не желает признавать, какая она уже взрослая.

Ясно, откуда такие герои взялись.

Эти самые подростки, продолжала Ханна рассказывать самой себе, очень, очень любили целоваться.

Да уж, яснее некуда…

Детям приходилось скрывать свою любовь от злой гувернантки.

Ну да, кто тут злая гувернантка, тоже понятно.

Однажды, рассказывала Ханна, дети шли по книжному развалу в гетто и увидели книгу в роскошном переплете из красной кожи. На обложке были вытиснены зеленые буквы: «777 островов». И все. Только это. Ни имени автора. Ни издательства. Вообще ничего. Детей (звали их, кстати, Бен и Ханна) чуднáя книга тут же заинтересовала. Но поскольку торговец, дядька с деревянной ногой, потребовал, чтобы в обмен на книгу они на год стали его рабами, дети решили ее попросту украсть. Схватили том и рванули прочь – в расчете на то, что одноногому их ни в жизнь не догнать. Но тот оказался на удивление проворен, словно обладал сверхъестественными способностями. Прямо на бегу он грозился наслать на героев погибель, порчу и проклятие, если те не вернут книгу. Мол, книга поглотит их, и они окажутся в аду, откуда нет возврата. Да, именно так он и сказал: ад, из которого нет возврата!

Само собой, дети не поверили ни единому его слову и бросились наутек. Испугались, что он надает им тумаков, если настигнет, а то и деревянной ногой треснет. Забежав на задний двор, они увидели баки для мусора. Быстренько раскинув мозгами, они решили, что другого выхода нет, и залезли в баки. И сидели там, пока одноногий наконец не убрался. Напоследок он пробормотал себе под нос:

– Зеркальщик вас уничтожит. Зеркальщик вас уничтожит…

Когда он ушел, дети выбрались из баков и в восхищении стали разглядывать книгу. Это оказалось нечто вроде путеводителя. По несуществующему миру.

777 волшебных островов описывались в этой книге – 777 островов, полных чудес. И опасностей. И всяческих ужасов.

Один из островов, например, населяли хищные деревья, другой – великаны, сочинявшие стихи без гласных: «Ффф, грр, ффф», – а третий – ужасные люди-ножницы, любого путешественника, который, заплутав, оказывался на их острове, они попросту вырезали из жизни и булавками пришпиливали на страницу огромного альбома, словно аппликацию.

Дети листали книгу до тех пор, пока она вдруг не вспыхнула ярким светом. Их поглотило алое сияние, и внезапно они очутились не в гетто, а на борту огромного трехмачтовика, шедшего по бескрайнему морю в лучах теплого солнца. Морской бриз надувал паруса, воздух был чудесно прозрачен.

Ханна и Бен были не такие глупые, как дети в других сказках, и сразу же сообразили, что попали в мир 777 островов. И обрадовались, обрадовались без меры. Они понимали, что этот мир полон опасностей, – как уже сказано, ума им хватало, – зато они вырвались из гетто!

В этот миг они услышали голос за спиной:

– Что еще за незваные гости у меня на борту?

Они обернулись и увидели хорошенького зайчика. С повязкой на глазу, в большой широкополой шляпе и с подзорной трубой в лапе.

– Капитан Морковка! – представился заяц.

Услыхав такое имечко, дети не смогли удержаться от смеха и прыснули.

Капитану Морковке это категорически не понравилось. Он завопил:

– Вы умрете!

Ханна опять захихикала: