298 км/ч

И вдруг, словно вспышка в ночи, сверкнул Дуомо. Гейне утверждал, что самый прекрасный вид Дуомо приобретает при лунном свете. Увы, Милан нынче освещен исключительно электрическим светом, который затмевает и луну, и звезды, но в ночи он действительно прекрасен: настоящая беломраморная жемчужина, устремляющая в темно-синее небо сотни своих шпилей. И даже сверкающая ожерельем окон галерея Витторио Эмануэле II не в состоянии перетянуть на себя внимание, поскольку Дуомо Милана – шедевр архитектуры, который поражает любого, оказавшегося на одноименной площади: количеством кружевных готических башенок, статуй исторических личностей, горгулий и других декоративных фигурок, а также невероятно гармоничным смешением архитектурных стилей, ведь собор строился более пятисот лет!

Вот и Мирьям, коренная жительница города, нередко бывавшая на Пьяцца Дуомо, в который раз завороженно воззрилась на базилику, замедлив шаг. Созерцание такой непревзойденной красоты вносило в душу умиротворение, успокаивало…

Почти всю ночь Мирьям и Массимо провели на площади. То бродили вокруг Собора, то прогуливались вдоль Галереи, то сидели на ступенях памятника Витторио Эмануэле II, первому королю Объединенной Италии. Народу вокруг было немного: лишь несколько нетрезвых компаний да влюбленная парочка.

Массимо говорил много, стараясь увлечь Мирьям разговорами об искусстве и архитектуре. Она с большим интересом слушала его, но комментировала мало. А когда Массимо пригласил Мирьям на экскурсию внутрь Дуомо и на крышу, гонщица отклонила приглашение, сказав, что и собор они с однокурсниками недавно посетили.

Только это не было правдой…

Обескураженный Массимо начал вносить другие предложения, но Мирьям ничего не обещала, ссылаясь на серьезную загруженность и отсутствие времени на развлечения. Она словно держала своего парня на расстоянии, пресекала все его попытки приблизиться, вся напрягалась, когда он обнимал ее за плечи, и ловко уворачивалась, когда он предпринимал попытку поцеловать. Он расстраивался и даже сердился, правда старался не показывать вида. А Мирьям улавливала настроение Массимо и жалела, что согласилась на его компанию этой ночью. Лучше бы она отправилась гулять в одиночестве…

Что послужило причиной такого резкого неприятия, Мирьям толком не могла объяснить. Может, недавняя беспричинная вспышка Массимо, может, желание отгородиться от всех, а может, что-то другое, чего она не могла понять.

Наконец, часа в три ночи они двинулись в обратный путь. Теперь уже молчал и Массимо, устав за столь длинную ночь. Когда они добрались до своего двора, там стояла звенящая тишина. Ни одного окна не светилось, ни звука не доносилось.

– Хочешь, я поднимусь? Чтобы ты не оставалась одна… – шепотом предложил Массимо с волнением.

Мирьям одарила его внимательным взглядом, от которого у Массимо запылали щеки.

– Спасибо, мне уже лучше. Тем более через пару часов уже вставать.

– Но эти пару часов мы могли провести вместе! Я все сделаю, чтобы ты не чувствовала себя одиноко, – прозвучал в его голосе намек.

– Ты готов жениться? – сузив глаза, осведомилась Мирьям, прекрасно зная, что таким вопросом можно отлично испугать любого парня.

– Жениться?! При чем тут это? – Массимо от удивления даже глаза округлил. – Я лишь предлагаю спасти тебя от одиночества!

– Спасибо. Чао! – Мирьям, не подарив ему прощального поцелуя, шагнула в сторону подъезда.

– У тебя устаревшее воспитание, Мирьям! И устаревшие принципы жизни. Как ты выживешь с ними в современном мире и одна? – насмешливо, как в детстве, сказал ей в спину Массимо.

Мирьям застыла на полушаге, потом резко обернулась.

– Лучше одна со старыми принципами, чем с кем попало по последнему писку моды.

Сказав это, она проскользнула в подъездную дверь и стремительно, едва слышно ступая, взбежала на третий этаж.

Не раздеваясь, Мирьям свернулась калачиком на диване, накрыла голову подушкой и моментально заснула. Через два часа ее безжалостно разбудил будильник. Правда, как это ни странно, она не чувствовала себя разбитой. Наоборот, быстро вскочила, умылась и, позавтракав молоком с бисквитами, торопливо покинула квартиру.

Выйдя на улицу, она облегченно вздохнула, будто избавилась от гнета. Потом зябко поежилась: осенние утро обволакивало промозглой прохладой. Едва Мирьям завернула за угол дома, как от кустов отделилась тень и метнулась к ней. Мирьям испуганно шарахнулась, но потом выдохнула, почувствовав, как ослабли колени. Это был отец Массимо.

– Паоло, ты напугал меня…

– Прости, Мирьям, я не хотел. Не хочу быть замеченным. Как ты? – спросил он тревожно, сжав ее плечо.

– Нормально. Что случилось? – встревожилась Мирьям.

– Можно попросить тебя об одолжении?

– Конечно, Паоло!

– Никому не говори о нашем разговоре, даже Массимо, прошу тебя!

– Хорошо, – пообещала Мирьям, настороженно глядя на него. Паоло был взлохмачен, постоянно посматривал вдаль улицы, будто ожидал появления кого-то, чтобы успеть спрятаться. Его поведение показалось Мирьям крайне подозрительным.