32--80 Сборник детективов про Ника Картера

Я перешагнул через него, вошел и опустился на колени рядом с Пэтти.

Ее глаза открылись, и она посмотрела на меня с той мягкой, странной улыбкой, которая скользнула в уголках ее рта.

— Я же говорила тебе, что может случиться все, что угодно, — сказала она.

— Я вызову доктора, — сказал я, но ее рука на моей руке сжалась крепче, и она покачала головой.

Этим непостижимым чутьем она знала, что это был просто пустой жест.

— Нет, оставайся здесь, Ник, — сказала она. — Мне все равно не нужен был остальной мир без тебя. Ты придал смысл этим словам, Ник.

— Если ты так говоришь, Пэтти, — сказал я.

Ее глаза снова были мечтательными, с той странной мечтательностью маленькой девочки, которую я так хорошо знал. — Говорю тебе, — мягко сказала она. — Так лучше. Мне больше не придется бояться боли».

Глаза ее закрылись, дыхание остановилось, но она улыбнулась той мягкой, тайной улыбкой, и ее рука все еще была на моем плече.

Я положил его ей на грудь и вышел.

Мертвое тело Харриса было там, на лестничной площадке. И когда я переступил через него, я сильно ударил его ногой по голове. Так сильно, как только мог.

Глава 10

Я позвонил Хоуку из дома Дайан, и она слушала звонок. Я назвал ему имена, которые врезались в мою память, каждое имя, каждый университет.

«Мы их немедленно заберем», — сказал он. «Сегодня они все будут за решеткой. Я не могу обещать этого с Соэ Джатом. Когда Басби не поднимается в воздух по расписанию, он поймет, что что-то пошло не так. Затем он исчезнет так же, как и пришел, возможно, на подводной лодке, лежащей где-то у побережья. И он оставит своих преданных слуг на произвол судьбы».

Я знал, что Хоук был прав. Соэ Джат был профессионалом, который не стал бы ждать, пока ему что-то разъяснят. Он просто сложит два и два, если заметит, что взрыва не произошло. У меня было ощущение, что мы с Соэ Джатом увидимся в другом месте.

Я положил трубку и посмотрел на Диану.

Она прочла в моих глазах злость на мир и услышала все подробности того, что произошло.

Я спросил. — "Ты можешь уехать на несколько дней? — Просто так уйти отсюда?"

«У меня есть маленький летний домик, прямо здесь, на воде», — сказала она. — Мы могли бы пойти туда.

— Пошли, — сказал я. — Тебе не нужно много одежды. Может быть, свитер.

Она взяла свою машину, и мы поехали. Мы остановились у винного магазина, чтобы запастись бурбоном, джином и вермутом. Мы молча доехали до ее дома, и она проявила много понимания, на удивление много.

Я не прикасался к ней как минимум два дня. Мы отдыхали там, выпивали, напивались и говорили о многом. Она сказала мне, что поняла, что была ошеломлена студенческим насилием, потому что чувствовала сочувствие к раненым, Пэтти Вудс. У нее тоже была своя доля лишений, особенно в области удовольствия и секса.

Она говорила и говорила, но горькое чувство глубоко внутри меня никак не могло уйти. Мягкая улыбка Пэтти не растворялась в памяти. И вскоре я подумал, что не смогу дистанцироваться от самого себя.

А потом, на третий день, Диана вышла из спальни. Я спал на ковре перед камином. На ней не было ничего, кроме мужской рубашки. Она опустилась на колени рядом со мной...

Я схватил ее, снял рубашку и понес в спальню.

— Я не очень хороша в этом, Ник, — сказала она напряженным голосом.

"Вы всё поймёте, прежде чем мы уйдем отсюда," сказал я.

Ее груди были заострены и полны, и торчали сочными девственными сосками.

Они напряглись под прикосновением моих губ, и она ахнула. Пока я продолжал медленными кругами тянуть эти мягкие груди, она медленно расслабилась, пока вдруг сама не поднесла свои груди к моему рту.

Моя рука нашла ее полный круглый живот и теплую темноту внизу, и она застонала, застонала в этом странном промежуточном мире страха и желания. Но я убрал этот страх, и она позаботилась о желании, и мы занялись любовью. Еще до конца дня она стала Дианой, богиней, охотницей, поглощенной алебастровой красотой собственного тела.

Позже той же ночью, когда мы молча лежали, переплетаясь от временного истощения, ее губы коснулись моего уха.

— Образование — прекрасная вещь, — прошептала она. — А ты прекрасный учитель.

— А ты чертовски хорошая ученица, — ответил я. «Я всегда говорю: любознательный ученик всегда становится хорошим учеником».

Она рассмеялась и взяла мою руку, чтобы поместить ее между ее бедрами в тепле. Этого было более чем достаточно для меня, и мы снова занялись любовью.

Три дня превратились в неделю, и, наконец, я понял, что мы оба должны вернуться в наш собственный мир. Она к своей, а я к своей. Но я также знал кое-что еще, лежа рядом с Дайаной тем прошлым утром, думая о девушке с мечтательными глазами и мягкой улыбкой.

Она была права, поскольку всегда хотела переспать со мной. Это была безопасная гавань, место, где можно было отгородиться от мира, место, где все было правильно, и место, где ты придавал значение всем этим прекрасным словам.