32--80 Сборник детективов про Ника Картера

Тонкая улыбка расползлась по лицу полицейского-индийца, и я понял, что он ни на секунду не поверил моему рассказу о моем прикрытии, но явно не собирался нападать на меня по этому поводу.

«Понятно, что американцы хотят привлечь к этому делу своих людей. Мы окажем вам всю возможную помощь».

«Можно посмотреть осколки бомбы?»

«Конечно», — сказал он, повернувшись к шкафу, где распаковал ржавую банку. «Это целая бомба, которая не взорвалась, хотя у нее сгорел фитиль». Это было почти то же самое, что бомба, которую показал мне Хоук, за исключением того, что с обеих сторон в банке были пробиты отверстия, соединенные длинным куском веревки.

«Забудьте об отпечатках пальцев, мистер Мэтсон, — сказал он. «У нас есть несколько экземпляров, но из восьми миллионов человек в Калькутте у нас очень мало отпечатков пальцев в наших делах».

— Для чего эта веревка?

— Мы этого не знаем. Может быть, чтобы нести эту вещь. В Индии мы любим уравновешивать вещи. Женщины носят на головах кувшины, корзины, даже камни. Мальчики и девочки привязывают веревку к небольшим предметам, чтобы нести их, например, к книге или бутылке. Тогда они могут раскачивать эту штуку на веревке, останавливать ее, играть с ней во время ходьбы». Радж поднял бомбу за веревку и показал мне, как её можно раскачивать. «Но я действительно не могу представить, чтобы кто-то размахивал этой штукой, как игрушкой».

— Есть какие-нибудь следы?

Радж подошел к окну. «Мы не так эффективны, как ваша полиция в Соединенных Штатах. И у нас восемь миллионов подозреваемых. Говорят, в Калькутте убийцу можно нанять за десять рупий, а банду — за пятьдесят рупий.

— Вы нашли что-нибудь этим утром после нападения на консульство?

Он устало покачал головой и повел меня по коридору в полицейскую лабораторию. В течение часа он с гордостью демонстрировал мне процедуры, которым они следовали при тщательном изучении каждой атаки.

Но когда экскурсия закончилась, я ничего не знал больше, чем прежде. Бомбы все были примитивные, самодельные. Не больше, чем банки, наполненные калийной селитрой.

Радж беспомощно пожал плечами. — Несколько кусков веревки, старая банка… это все, что оставили наши террористы. Это очень расстраивает. Кажется, они появляются из ниоткуда… невидимые, неслышимые — пока не произойдет взрыв». Он пообещал держать меня в курсе, но вывел меня из здания так искусно, что я покачал головой. Я никуда не попал.

Потом я увидел Лили. Она была во дворе одного из домов за полицейским участком.

Я отвернулся, не желая, чтобы она меня увидела, но она позвала меня и побежала ко мне. Прежде чем она подошла ко мне, я увидел собаку, которую она вела, прекрасную немецкую овчарку, очень сильного зверя.

— Это для вас, мистер Мэтсон, — сказала она, остановившись с собакой. Она посмотрела на меня зелеными глазами, в которых все еще отражался шок от смерти ее отца. Она казалась такой подавленной, что я не сразу её понял: «Это Принц», — сказала она. «Мой отец тренировал его… он хотел, чтобы он был у тебя».

Зверь тихо сидел рядом с ней, и я вспомнил, что сказал мне Хоук. Рэнди Мир обучил собаку вынюхивать взрывчатку.

«Он был у нас в конуре», — сказала она. — Я забрала его сегодня утром. Это красивое животное. Он может ...'

Я положил руку ей на плечи, и она замолчала на полуслове. — Хорошо, — сказал я. — Я возьму его.

Она снова казалась удивленной, но ее взгляд проследил за моим, когда я взглянул в окно офиса Амартии Раджа.

— О да, дядя Радж. Он был очень мил со мной. Но сегодня я уезжаю в Мадрас. Там живет моя замужняя сестра, с которой я буду жить. Я буду в порядке.'

Я внутренне застонал. Если у меня когда-нибудь было прикрытие для этого задания, я бы его уже потерял.

— Ты знаешь дядю со вчерашнего дня? — Он знает, кто я? Она прошептала «нет» и сказала, что только скажет ему, что я друг, что я пришел, чтобы выразить свои соболезнования в связи со смертью ее отца. Потом она взяла собаку на поводок и передала мне.

— Возьми его с собой, — сказала она. — Так хотел мой отец. Она побежала обратно к дому, оставив меня одного на подъездной дорожке, ведущей на улицу. Я видел, что Амартия Радж все еще наблюдает за мной, но сделал вид, что не замечаю его.

Я быстро подошел к машине и попытался сесть в нее, прежде чем худощавые мальчишки, собравшиеся вокруг машины, снова узнали во мне американца. Я бы сделал это, если бы собака не отказалась. Когда я открыл заднюю дверь «Мерседеса», он отпрыгнул назад и выдернул ремень из моей руки. Он повернулся и залаял, видимо, сбитый с толку. Не испугавшись, какие-то мальчишки подошли, кричали на меня и дразнили животное палками. Собака оскалила зубы, но никак не отреагировала на попадающие в нее камни.

Я приказал ей сесть в машину, но она проигнорировала меня. Она опустила голову и принюхалась, затем прыгнула к группе уличных мальчишек, окруживших меня.

Внезапно она бросилась на маленького мальчика и ударила хрупкое тело на уровне плеч. Мальчик вскрикнул и поднял руки, чтобы отодвинуть оскаленные зубы. Кровь хлынула из раны прежде, чем я успел прыгнуть к зверю и сжать пальцами его ошейник.