35c642e66e02de09a0e30023f4764e62

человека, в том числе и невезучий замполит – часть его черепа была

снесена.

Очнулся Сергей уже в госпитале. Его мужское достоинство было

иссечено осколками и напоминало распустившуюся розу. Хирурги в ходе

успешной операции умело залатали его. Член стал шишковатым и

покрылся шрамами, но все свои функции выполнял более чем исправно.

Первой на такое чудо прельстилась медсестра, однако попытка

оказалась неудачной. В самый ответственный момент швы разошлись, и

пошла кровь. Девушке пришлось срочно применить свои

профессиональные навыки в деле оказания первой медицинской

помощи. После этого случая Серёга успешно «родил» ещё двоих

детей[2].

Всегда уравновешенный, Сергей даже самые смешные истории

повествовал ровным и спокойным голосом. Когда все уже умирали со

смеху, его интонации не менялись.

* * *

Случилось ещё одно существенное событие в жизни части. Бригаде

было вручено Боевое знамя части. Несмотря на его безусловную

значимость, я совершенно не помню, как это всё происходило. Зато в

моей памяти сохранилось мелкое происшествие, связанное именно со

знаменем, а точнее со знамённым залом на втором этаже штаба.

Несение караульной службы стало более ответственным. Благодаря

стараниям начальника штаба бригады был оформлен знамённый зал, и

по тем временам достаточно не плохо. В полной мере залом это

помещение трудно назвать – небольшое пространство при входе на

второй этаж. Таким образом, добавился ещё один, очень хлопотный

пост. Часовой стоял на виду у командования, а также любого

проверяющего из вышестоящей инстанции.

Вручение Боевого знамени части

Возможно, подполковник из разведотдела округа и не планировал

проверку караула, но мимо знамённого часового просто так он пройти не

смог. Появился, наряженный в парадную шинель, офицер штаба у меня

в караульном помещении после обеда, когда служба была уже на

исходе. В такое неурочное время проверок не делают, и личный состав

уже готовился к смене. Прямо в дверях тот, в сопровождении Федырко, объявил пожар на первом посту.

Несколько мгновений я с удивлением глядел на Владимира Ивановича, а

тот хмуро рассматривал тусклую лампочку под потолком коридора. Мы

оба понимали, что в первую очередь проверяли именно его, но, очевидно, и для него это оказалось полным сюрпризом. Тогда я бодрым

голосом продублировал команду:

– Пожар на первом посту!

По боевому расчёту один из караульных принялся звонить в роту

минирования, из состава которой назначалась нештатная пожарная

команда. Я отодвинул помощника в сторону и вновь скомандовал:

– Дежурная смена, за мной!

Подполковник попытался меня остановить, но я, придав голосу

металлические нотки, продекламировал:

– При пожаре на боевом знамени я должен быть лично! – выскочил на

улицу. За мной добросовестно, согласно боевому расчету, вооруженные

лопатами, ведрами и огнетушителями, мчались караульные. К тому

времени как проверяющий появился на посту, все мы в глупой

пантомиме изображали тушение пожара. Часовой – дурак дураком –

делал вид, что тащит боевое знамя части в безопасное место, а затем

(так было указано в инструкции) принялся звонить в караульное

помещение, чтобы сообщить начальнику караула, сиречь мне, о

происшествии. Взяв трубку в руку, он вдруг понял, что происходит нечто

странное, начал было говорить и, наконец, замер с открытым ртом, глядя

на меня.

Подполковник всё сделал неверно. По правилам, он должен был вместе

со мной прибыть на пост и уже там отдавать все команды и вводные, наблюдая за действиями караульных. Федырко, покраснев лицом, едва

сдерживал себя от гомерического хохота, глядя на идиотское

представление в одном действии. Он ошибся. Действий оказалось два.

Без антракта.

Проверяющий, явно недовольный происходящим, вдруг язвительно

произнес:

– А что вы так и будете тушить пожар неработающим огнетушителем?

Все напряглись. Владимир Иванович уже и не думал смеяться, и тут

поступила новая вводная:

– К тушению пожара огнетушителем приступить!

Это я потом узнал хитроумный план старшего офицера. Подполковник, сообразив, что караул врасплох застать не удалось, решил нанести удар

в другом направлении – проверить пожарную безопасность части. Он

был твёрдо уверен, что ни один огнетушитель не работает, но тогда

хитроумного замысла я не знал.

Лишь несколько мгновений я пребывал в растерянности, затем выхватил

огнетушитель из рук оробевшего бойца, перекинул рукоятку и ударил об

пол штырём. Вполне исправно действующее средство пожаротушения

брызнуло ржавой и сильной струёй. Получив чёткий приказ, я так же

уверенно принялся его исполнять, добросовестно поливая все, что

попадёт вокруг. Вокруг попало: знамённый футляр, стены из

полированной древесной плиты и портреты героев, алый драпировочный

бархат, а также сам подполковник в парадной шинели. Эти действия мне

представлялись, как в замедленном кино, а время, пока огнетушитель

изрыгал грязную струю, – вечностью. Проверяющий при этом скакал, как

козёл, прикрывался руками и причитал с галилеевскими интонациями:

– Ну, ни хрена себе! Ну, ни хрена себе! Он работает!

В конце концов, я не выдержал и бросился на улицу. К тому моменту