35c642e66e02de09a0e30023f4764e62

– Витёк, пусти в машину часика на три-четыре.

– Заколебали вы, – проворчал он, как будто мы только и делали, что

играли в его машине. Старший лейтенант Юшкин имел в подчинении

специальный автомобиль, предназначенный для транспортировки

фугаса большой мощности. Где хранился сам фугас, никто не знал, но

точно не у нас в части, а машина была в штате роты спецвооружения.

Оснащен автомобиль по последнему слову техники. В том числе там был

кондиционер, который поддерживал нужную температуру и влажность, очищал и обогащал воздух кислородом. Допуск туда был только у

Юшкина и начальника штаба части. Даже комбриг не имел такого

разрешения. Витя стоял перед нами, подполковник Федырко – в

командировке, поэтому кунг автомобиля был самым безопасным местом

в части.

– Ладно, пошли открою. С вас бутылка, – произнёс Юшкин. Насчёт

бутылки Витя пошутил. Заботливый семьянин, он тут же поспешил

домой.

Виктор Юшкин был не только хорошим семьянином. Он глубоко любил

свою жену. Через двадцать лет его супруга скончалась. Как сказали

врачи, это являлось последствием некачественной воды на 23-й

площадке. То же самое услышал и прапорщик Киричек – старшина роты

минирования, – когда и его жена умерла. Такое вполне могло быть.

Водозабор находился неподалеку от заброшенных и полуразваленных

цистерн, в которых хранились остатки крайне токсичного ракетного

топлива.

Два года после смерти любимой жены Виктор пытался преодолеть эту

трагедию. Не смог и свёл счеты с жизнью.

Глава 25

Шли дни, и температура за окном постепенно понижалась, а батареи в

квартирах оставались холодными. Стало ясно, что предстоит ещё одна

«блокадная» зима. На этот раз приготовились к этому заранее.

Запаслись отопительными приборами. ТЭНы клали прямо в батареи. От

этого последние нагревались, и таким образом можно было хоть как-то

поддерживать температурный минимум, которые не превышал

четырнадцати градусов тепла. Зато к офицерским домам провели

дополнительный силовой кабель, и отключения электричества, даже при

пиковой нагрузке, не было. Многие опять установили печки-буржуйки.

Трубы выводили прямо в окна. Зима началась.

24 декабря 1983 года я вприпрыжку бежал домой, чтобы успеть

пообедать. Путь мой пролегал через стадион, мимо барака офицерской

общаги, далее метров пятьдесят по березовому лесу к ДОСу. Из окна

общаговской столовки вкусно пахло, и мой желудок бурчаньем выразил

своё возмущение тем, что посещение офицерской «кормушки» не

входило в мои планы. Впрочем, аппетитный запах был обманчив. Ещё в

курсантские годы для меня всегда было загадкой, как отвратительная

еда, которой кормили в курсантской столовой, могла источать такой

изумительный запах. Но в нашей части холостяков кормили достаточно

хорошо.

В мыслях на эту тему я достиг своего подъезда, одним махом взлетел на

второй этаж и распахнул дверь. В ДОСе замки имели символическое

значение и почти никогда не запирались.

Молниеносно я сбросил рукавицы-шубенки, шапку, шинель, но унты

снимать не стал. На столе уже стояла дымящаяся тарелка. Только я

собрался пополнить свой организм калориями в виде наваристого

борща, как в подъезде хлопнула дверь, и по лестнице затопали

солдатские сапоги. Даже спустя многие годы после увольнения из армии

стук двери парадного заставлял меня вздрогнуть, а в этот раз я был

полностью уверен, что это по мою душу. Так оно и оказалось.

Посыльные всегда назначались из числа молодых бойцов. Эта категория

солдат во времени-то с трудом ориентировалась и тем более абсолютно

не вникала в перипетии воинской службы. Я это прекрасно понимал и, скорее по инерции, попытался узнать у посыльного, в чём дело:

– Что случилось?

– Не могу знать, товарищ старший лейтенант, – шмыгнул носом боец.

– Комбат там? – я постарался облегчить задачу подчинённому.

– Там, – ответил тот и неуверенно добавил: – Уже все построились.

Последняя новость меня обрадовала, как оказалось безосновательно, и

огорчила. Построение в расположении подразделения означало, что

проблема возникла внутри батальона, но при этом стало ясно, что

времени на обед не остаётся, – необходимо было мчаться немедленно.

«А хрен с ним. Пять минут раньше или позже, какая разница?» – подумал

я и сел за стол. Это оказалось очень верным решением.

Через несколько минут, уже с набитым брюхом, я вбежал в казарму и

оказался далеко не последним. Майор Латаев расхаживал вдоль строя

погружённый в свои мысли, и было заметно, что он очень сильно

озабочен. Наконец, он махнул рукой и ушёл в канцелярию батальона.

Замполит капитан Осипов продублировал жест комбата:

– Товарищи офицеры, всем зайти в канцелярию.

Внутри уже находился командир группы роты минирования капитан

Лотоцкий. Его визит быстро нашёл свое объяснение. Оказалось, что

Лотоцкий на время отпуска начальника службы артвооружения остался

исполнять его обязанности. Перед праздником новоявленный глава

службы РАВ решил заработать несколько бутылок водки. Метод был

очень прост. Используя служебное положение, Лотоцкий решил

проверить состояние и условия хранения вооружения в подразделениях.