Сперва я устроился на одном из камней побольше, чтобы передохнуть и подумать. Мир сам по себе не сумел мне помочь в решении досадной проблемы, но он должен был хоть как-то ответить на мою просьбу. Теперь требовалось найти, в чём же состоял этот загадочный ответ. Однако я не мог размышлять слишком долго, мой внутренний враг уже начал жрать меня изнутри, а было это больно и противно.
Наконец я решил спуститься к реке, видневшейся неподалёку — умыться, выпить воды и, быть может, это прояснило бы голову.
Пока я шёл, краем глаза отметил какое-то живое существо, что крадучись проскользнуло по каменному козырьку немного выше того места, где я отдыхал. Нельзя было поручиться, что оно не опасно, но я всё равно не сумел бы сейчас выяснять такие вещи. Слишком уж требовалась сосредоточенность, чтобы не допустить распространение чувства внутри.
У реки трава была зеленей, но всё же подсыхала, а сам поток стал жалким ручейком, хотя русло угадывалось широкое. Что же тут случилось, почему этот мир таков? Я бы с удовольствием поискал разгадку, если бы не то, что сидело пока что внутри меня.
Вода была грязной, переполненной илом и мусором, так что пить я не стал, лишь посидел на берегу, вглядываясь в камни в надежде обнаружить там то существо, что двигалось, а теперь, возможно, спряталось и наблюдало. Не так ли я старался отыскать и внутреннего противника? Но сколько бы я ни выжидал, а он лишь теснился в груди, не показываясь и не обозначая себя. Так же, как и существо на склоне.
Что ж, это ещё не означало, что они связаны.
Я отвлёкся, ещё раз глянул на бегущую воду.
Представил, как бы резвый поток вымыл из меня это неприютное ощущение… Если бы только был посильнее.
Теперь уже захотелось взглянуть на тучи. Почему они не несут дождя, почему не дадут влаги, чтобы эта река вновь обрела себя? А с ней вместе, быть может, и я бы что-то обрёл.
Как заклясть дождь, когда выскочил из дома ни к чему не готовым? Как просить чужой мир об одолжении?
Я подхватил острый камень и царапнул ладонь, подождал, пока она наполнится алой влагой. Такой способ работал во многих мирах, но получится ли здесь?.. Оборвав себя на мыслях о неудаче, я отдал солёные алые капли ветру. Он вцепился в ладонь, пил с неё, подобный дикому животному, я почти чувствовал прикосновения гибкого горячего языка.
— Принеси дождь, — попросил я, когда кровь была слизана дочиста. — Принеси его сюда.
Ветер унёсся, но мне недолго было ждать — скоро тучи сгустились, теряя белый цвет. Они налились синим и сизым, почти почернели, а затем грянул грозовой раскат.
Теперь я подошёл к пересыхающему ручейку. Поможет ли ему гроза стать рекой? Я хотел верить. А чувство внутри меня вгрызлось в плоть ещё болезненнее, точно поняло, что я задумал, точно хотело лишить меня возможности освободиться.
Первые капли прибили пыль, а потом дождь пошёл изо всех сил, полился, помчался ручьями со склонов, вода в старом русле прибывала. Не прошло и пяти минут, а я уже стоял по щиколотку в мутной жиже, смешанной с пылью и мусором.
Ещё не река, но в этом уже угадывалось что-то большее.
Закрыв глаза, я слушал ливень, я отдавался ему, умоляя про себя вымыть из меня то, что так остервенело впилось в мои лёгкие, в моё сердце, в меня самого.
Когда, подхваченный потоком, я так смешался с ним, что перестал отделять самого себя от воды, когда я почти захлебнулся и потерял себя в шуме бегущей реки, меня оставили все чувства.
Наверное, в тот миг я победил.
Или проиграл.
Или…
Но лил дождь и текла река. И меня не было, не было вовсе, не было в этом мире, не было ни в каком другом. Я исчез.
***
…Я очнулся в гостиной на полу у камина. Вокруг меня натекла лужа грязной воды, я продрог до костей и наверняка заболел. Но вот грудь моя была свободна, дышалось легко, а сердце билось ровно.
Чужой мир забрал то, что было чужим во мне.
Почти погружаясь в забытьё от высокой температуры, я улыбался. Наверное, это всё-таки была победа.
========== 048. Онемевший город ==========
Над крышами снова зависли дождевые тучи, снова небо заволокло сизой мглой. Я бесцельно бродил здесь уже третий день, ловя за хвост сюжеты и слова, осколки фраз и обрывки стихотворных строчек…
Город хранил множество историй, но не спешил делиться ими, только и знал, что обиженно толкаться ветрами или плеваться дождевыми струями из водостоков. Когда я слишком уставал от этого, то шёл в кофейню на набережной. Там всегда чудно пахло кофе, кофе и историями, но ни одна так и не сложилась в памяти, не записалась на салфетках.
Город точно и не желал рассказывать, он замкнулся, лишь изредка роняя пару-тройку неоконченных предложений, которые рассыпались сухой листвой, раскатывались каштанами или же улетали пылью. В городе была поздняя осень.
Однако моя дверь отсюда составлялась из слов, и если бы я не нашёл их, то остался бы тут навсегда, а город… Он ведь был совсем не мой.
Так я и повторял в ожидании дождя, стоя на площади. Не мой, не-мой, немой.