4. Акбар Наме. Том 4

Расторопные управляющие возвели внушительный сабат близ долины Ран. Могучие каменотесы, кузнецы и плотники принялись за дело. Через короткое время работа далеко продвинулась, и сооружение достигло уровня крепости. Благодаря падишахскому гению, развязывающему физические и духовные узлы, кахары¹ с железными руками и носильщики с крепкими плечами втащили по петляющим тропам на гору, покрытую валами и ямами, огромные пушки, каждую из которых с трудом волочили по земле двести пар волов и способных выстреливать ядрами по 60 манов и снарядами² по 30 манов. Начали обстрел согласно приказам. Каждый залп отзывался эхом в горах, слух обострился у твердых скал, и брешь была пробита в стенах цитадели, а дома смешаны с пылью.

В результате такого положения вещей дым изумления заклубился в уме Сурджана, а дыхание извергло пыль. Его гордость разбилась вдребезги, а пламя норова погасло. В конце месяца рамазана [976 г.х.] (19 марта 1569 г.), ставшего первым днем победы, Шахиншах изрек: «Если гарнизон [противника] не явится сегодня засвидетельствовать свое почтение, то на следующий день, которым будет Ид³, крепость станет нашей целью (кабак)⁴». Сурджан пал духом. Он попросил помощи у придворных и послал сыновей Дуду и Бходжа ко Двору. Те преуспели в получении аудиенции благодаря помощи высоких военачальников и поместили чело смирения на порог искренности. Они молили простить преступления отца и попросили дозволения совершить сидж [простирание]. Поскольку океан падишахского снисхождения находился в непрестанном движении, слух их надежды оглушили жемчужины благосклонности. [Просителей] одарили одеждами прощения и отправили назад к отцу. Одним из странных событий того дня стало следующее. Когда сыновья Сурджана покинули царский шатер, чтобы обрести одежды чести, один из сопровождавших их непутевых раджпутов подумал, что дан приказ схватить юношей. Из преданности он заволновался и выхватил меч. Находившийся неподалеку Бипакдас (?) Сакрвал, слуга раджи Бхагвант Даса, стал упрекать и поучать раджпута. Несчастный набросился на него с оружием, но тот не пошевелился и продолжил свои

увещевания, говоря, что его намерения чисты, он друг обеим сторонам, и 338 раджпуту следует остыть, так как он заблуждается. Разъяренный воин не прислушался к его словам и ринулся на падишахскую даулатхану⁵. Он ранил Пуран Мала, сына Кантх Саджавата, и пару других людей. А также проткнул живот Баха-ад-дин Маджзубу из Бадауна, входившему в круг почитателей священной красоты (Акбара). Тем временем подоспел один из слуг Музаффар-хана и расправился с ним. Его Величество Шахиншах был поражен случившимся. Хотя сыновей Сурджана, совершенно не повинных в произошедшем, никто не упрекал, всё же те испытывали стыд. Их осыпали милостями, после чего они радостно воссоединились с отцом, сообщив последнему счастливые вести. Дабы закрепить собственное положение, Сурджан попросил одного из ближайших придворных представить его ко Двору, и Его Величество Шахиншах удовлетворил эту просьбу, отправив к нему Хусейн Кули-хана. Когда последний приблизился к крепости, [Сурджан] поспешил ему навстречу и проводил с почетом в свой дом. В день мах, 12 фарвардина, Божественного месяца, соответствовавший вторнику, 3 шаввала [976 г.х.] (22 марта 1569 г.), он выехал из ворот и пал ниц перед [царским] порогом. И передал достойные дары и ключи от крепости, сделанные из золота и серебра. К нему отнеслись с большой благосклонностью, и он обрел уверенность и спокойствие. Через доверенных придворных сообщил, что спустя три дня вывезет семью и челядь, после чего передаст цитадель в руки царских слуг, а затем отправится в столицу. Тем временем его сыновья останутся у падишахских стремян. Его Величество принял это предложение и дозволил уехать. Был отдан приказ распустить войска. Сурджан отправился назад и в течение трех дней вывозил из крепости своих людей и свое добро, после чего передал ее с житницами и хранилищами Михтар-хану, одному из величайших военачальников. Завоевание столь сильной цитадели, которую даже знаменитые правители так и не смогли захватить, несмотря на длительные осады, а 339 Султан Ала-ад-дин взял с огромным трудом лишь после года усилий, было осуществлено Его Величеством Шахиншахом всего за месяц. На следующий день Его Величество вошел в крепость. Крики «Аллах Акбар!» (Аллах Велик!) слышались с той подобной небесам горы, и торжественные песни небожителей уносились ввысь.

Куда бы ни упал взор, везде оказывались знаки победы, Что бы ни доносилось до слуха, то звучали вести о завоевании.

Когда при помощи удачи знамена победы взвились высоко подобно Храму и всё было готово для управления Рантанбхором, Ходжа Джахана и Музаффар-хана отправили в соответствии с приказами вместе с огромным войском в столицу, в то время как Его Величество Шахиншах поехал с приближенными в Аджмир, дабы посетить знаменитые святилища.