40° по Валентину (СИ)

Подходя к лавочкам, Валик жмурил один глаз, прислушивался к прокуренному перханию знакомой всему студгородку компании и только потом сообразил, что курс взял прямо на Макара, который, если бы не охуел в момент распахивания пальто, точно выдернул бы ему ноги. Отчего-то парни, заприметив его издали, заржали, сам Макар поднялся, одернул кожанку и, быстро затянувшись, выбросил окурок в грязный снег и поднял голову, точно собирался что-то сказать. В этот момент Валик, приблизившись на пару шагов, зажмурил второй глаз, глубоко вдохнул, дернул края пальто в стороны, храбро демонстрируя пацанам на лавочке всю мужественность Большого Вэла, и принялся считать про себя, как советовал Антон.

Гей-эксгибиционист

На «раз» Макар моргнул и уставился на направленный на него причиндал с амуницией в виде пирсинга. На «два» Тихий со словами «ебтвоюмать» выронил свой окурок. На «три» голый долбоеб, который стоял как вкопанный и зачем-то громко считал это вслух, сорвался с места, видимо растеряв все градусы и остатки храбрости, и побежал, перескакивая через подернувшиеся ледком лужи в обратном направлении.

— Это чё сейчас было? — пробормотал Лёха, который, кажется, проглотил свою сигу вместе с фильтром. — Охренеть, извращенец. Видел, как его трясло?

— Видел, ага, — мрачно подтвердил Макар.

Причем рассмотреть успел как следует. Под ярким фонарем причиндал чувака аж сиял на морозе, как ебучая новогодняя игрушка. И только на «два» Макар понял, что смотрит на блестящую серьгу на стояке, словно протянутом к нему в бодром приветствии. Членопожатиями с пацанами он еще не здоровался и не сказать, чтобы собирался. В ступоре Макар так и замер напротив неизвестного элемента, посмевшего махать перед ним своим нехилым елдаком, успел даже отметить ровный подтянутый живот и аккуратно подстриженный лобок, а чуть ниже — жилистые ноги с острыми коленками и имбецильные кеды, как у Рональда Макдональда.

— Ну чё, по ходу, завтра заеду к тебе за компом, — заржал Лёха, а Тихий, лишь подняв голову от экрана смартфона, саркастически фыркнул.

— Ага, щаз. Разбежался.

— Тогда сам беги, догоняй нашего шизика и целуй. Можно и ниже пупка, раз он за шарфом рожу спрятал.

— Ну, Лёх, ты кукухой-то думай, что говоришь! Каким макаром я его теперь найду?

Макар плюхнулся обратно на лавку, раздражаясь, что торчало у шизика, а упало у него. Настроение. А в джинсах заинтересованно приподнялось и уперлось в ширинку его второе «я». Вот только бегать по гололеду за обладателем «Принца Альберта» ему вообще не уперлось.

— Да местный он, — подал голос Тихий. — На нем пальто женское было и больше ничего. Где, по-вашему, он раздевался?

— Кто раздевался? — послышался гнусавый голос Игоря, незаметно подошедшего к ним от пятого корпуса.

— Ты, Игорян! Я тебя сейчас лично раздену и снега в трусы затолкаю, если мы еще хоть на минуту здесь останемся!

Макар, обрадовавшись, что наконец-то они свалят с этой обледенелой лавки в теплую хату к Игоряну, закажут пиццу и порубятся в «Фифу», подскочив, резко натянул ему шапку до самого подбородка, запрыгнув при этом на спину, так что тот едва удержался на ногах. А нехрен было тормозить, и так уже просрали кучу времени, да еще и городского сумасшедшего словили.

Затусив у Игоря до полуночи, Макар вызвал жоповозку и поехал к себе. Весь оставшийся вечер Лёха в красках рассказывал Игорю о перфомансе, устроенном чуваком в пальто, а тот своим гундосым смехом бесил Макара, перечисляя места, куда шизика надо будет целовать на спор.

— Ты еще контурную карту мне нарисуй, — огрызнулся Макар, на что Игорь хохотнул:

— Ага, прям в его продолговатое княжество Монако и засосешь, там как раз сейчас правитель принц Альбер Второй, кажется.

Лёха заржал, но заткнулся, когда в него полетела коробка из-под «Сицилии», а Игорь был едва не придушен. Потом взбешенный Макар уделал их обоих в быстрых матчах по три раза подряд. И только Тихий снисходительно вздыхал и закатывал глаза, словно его оставили присмотреть за пиздюками на продленке.

Когда Макар приехал домой, был почти час ночи. Мать уже спала, отец сидел на кухне, жрал пельмени и смотрел, как люди в костюмах политиков орут друг на друга.

— Зачет сдал, — успел сказать Макар быстрее, чем отец дожевал пельмень, закусывая соленым огурцом.

— А?..

— У Игоря. И я не пьяный.

— Ну все, вопросов нет! — проговорил отец с набитым ртом, пожимая Макару руку. — Голодный? Там в холодильнике гуляш, мать готовила, тебе оставили.

— Да не, спасибо, мы пиццу хавали. Я утром им позавтракаю тогда.