438 дней в море. Удивительная история о победе человека над стихией

Фатима испытывала робость, когда впервые взяла отца за руку и обняла его. «На его лице была широкая улыбка, но он словно находился не здесь, а где-то в другом месте», — признается она. Ее напугали ноги отца, такие опухшие и странно блестящие. В душе она ощущала радость от встречи с ним. «Наконец-то мои молитвы были услышаны. Теперь у меня есть отец», — думала она. Фатиме хотелось о многом расспросить Альваренгу. ЕЙ БЫЛО ЛЮБОПЫТНО УЗНАТЬ О ДОЛГОМ ПУТЕШЕСТВИИ В МОРЕ. ЧТО ОН ТАМ ЕЛ? КАК ОН СПАЛ? БЫЛО ЛИ ЕМУ СТРАШНО? ВИДЕЛ ЛИ ОН РУСАЛОК?

Понимая, насколько нестабильным было психическое состояние их необычного пациента, врачи ограничили время посещений. У палаты рыбака поставили полицейского. Прикованный к постели робинзон написал записку журналистам, где просил оставить его в покое. Однако вспышки камер то и дело сверкали в палате, когда какой-нибудь репортер, переодетый врачом, делал попытку вырвать несколько слов у лежачего, но нахального рыбака. Альваренгу больше не удивляли нападки папарацци. «Я помню одного высокого парня. Он зашел ко мне и представился психологом, но на самом деле ему просто до смерти хотелось украсть мою историю. Он предложил мне телефон, если я расскажу ему, как все было. Я ответил “нет”. Тогда он сказал, что купит мне холодильник».

Альваренга лежал в больнице девять дней. У него диагностировали анемию. К тому же врачи подозревали, что из-за постоянного употребления сырого мяса птиц и черепах у него в печени могли завестись паразиты. Альваренга полагал, что паразиты могут подняться к голове и поразить мозг. Спал он беспокойным поверхностным сном.

Когда ему удавалось заснуть, его тут же начинали мучить кошмары, в которых он возвращался в маленькую деревню в Сальвадоре, где его избили и ранили много лет назад. «Мне снилось, что меня преследуют и хотят убить, — рассказывает рыбак. — Я не знал, кто эти люди и что им нужно от меня. Я только понимал, что они хотят меня прикончить». В снах также часто появлялись птицы. «Я все представлял, что говорю с птицами, ем их, а потом заболеваю», — вспоминает Альваренга.

Эти видения были навеяны воспоминаниями о трагической смерти Кордобы. Альваренга часто думал о своем напарнике. Эта часть истории вызывала у всех сильное любопытство, но именно об этом рыбаку было труднее всего говорить. Напарников связывали общие испытания. Они вместе переносили шторма, проливные дожди и голод. Альваренга не чувствовал своей вины в смерти Кордобы, но ему хотелось бы, чтобы его ушедший напарник был рядом. Если бы он только не отказывался от севиче из сырого мяса морских птиц! Альваренга представил, как бы они тогда отпраздновали удачное возвращение. Это не одно и то же, что праздновать в одиночку. Альваренга признавал, как много сделал Кордоба для его выживания. Он научился молиться у Кордобы, а также стал выдумывать истории, помогавшие сохранить рассудок в одиночном дрейфе, продолжавшемся более десяти полных лунных циклов. Все это были плоды ранних усилий, направленных на поддержание жизни умирающего соплеменника. Альваренга намеревался исполнить обет, данный Кордобе, и передать его последние слова матери, Анне Розе. Рыбак поклялся посетить ее в Эль-Фортин, маленькой деревушке к северу от Коста-Асуль. Как только он достаточно окрепнет, он поедет в Мексику и выполнит обещание, данное другу.

* * *

19 февраля Сальвадор Альваренга вернулся домой. Играла музыка. Было много репортеров. На крыльце шлакоблочного дома из пяти комнат выстроились родственники и друзья семьи. Арели Баррега, бывшая подруга Альваренги и мать Фатимы, нервничала и задавалась вопросом, какова ее роль в новой жизни рыбака, после того как он стал народным героем. Они робко обнялись. Увидев Фатиму, Альваренга схватил ее и объявил при всех: «Я люблю тебя, моя дочь. И больше никогда тебя не покину». Фатима обняла отца еще крепче.

Однако Альваренга был плохо приспособлен к нормальной жизни. «Я включил душ и отшатнулся от воды. Я был так напуган, что предпочитал пользоваться ведром», — рассказывает он. Когда из-за грязи вода в ведре окрасилась в красноватый цвет, он закричал и в ужасе выбежал из ванной. Он принял мутную красную воду за свежую черепашью кровь.

В течение первых дней он обмолвился лишь несколькими словами с дочерью. Она просто сидела на его кровати и смотрела ему в глаза, удивляясь, как ему удалось провести больше года в дрейфующей по океану лодке. Он улыбался, но все откладывал разговор. Наконец он собрался с силами и открыл свое сердце дочери:

— Я знаю, что не принимал участия в твоем воспитании и все эти годы потеряны. Но теперь я здесь, чтобы поддерживать тебя. Я буду давать тебе советы, которые помогут тебе отличать плохое от хорошего.

Фатима нахмурилась:

— Почему ты никогда не появлялся? Ты забыл меня?