438 дней в море. Удивительная история о победе человека над стихией

Пока Фатима наслаждалась лаврами отца, рабочие в доме Сальвадора заливали пол цементом, выравнивая поверхность. Альваренга тщательно следил за процессом. Это был не просто пол. Это был танцпол. Скоро в доме предстояло устроить грандиозную вечеринку с цветами, угощением и танцами. ФАТИМЕ ВОТ-ВОТ ДОЛЖНО БЫЛО ИСПОЛНИТЬСЯ 15 ЛЕТ. В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АМЕРИКЕ ЭТО СОБЫТИЕ ПО ВАЖНОСТИ И ПЫШНОСТИ СРАВНИМО СО СВАДЬБОЙ. Уже было готово платье, девушка каждый день училась танцевать вальс, но больше всего она радовалась тому, что на ее дне рождения будет присутствовать такой почетный гость, как ее отец.

* * *

Из всех вещей, которые когда-либо у него были, Альваренга, пожалуй, ничто не ценил так, как свою первую машину — «Шевроле Авео» седан 2005 г. Он ухаживал за ней и мыл каждый день. Хотел покрасить ее и рассказывал друзьям о вариантах: бегущие по кузову блестящие разноцветные полосы или комбинации ярких цветов. Хоть у него и не было прав, он водил по нескольку часов каждый день. Ездил недалеко и не быстро (5 миль в час). Окно открыто, радио мурлычет, а сам он болтает с друзьями детства или флиртует с какой-нибудь красоткой, сидящей в салоне. Он ездил медленнее велосипедиста, однако ему была нужна не скорость, а просто движение. После года дрейфа по океану Альваренга испытывал потребность все время куда-то ехать или идти. Дорога вокруг города была длиной 4 мили. Он проезжал по ней, а потом заезжал на мельницу, где работали его родители. Это была своего рода терапия. Иногда с ним ездила Фатима, смеясь над кругами, которые выписывала машина, и над повторяющимися шутками отца.

Во многих отношениях Сальвадор Альваренга чересчур опекал свою дочь. Ему не нравилось, что она перезванивается и обменивается сообщениями с парнями ее возраста. Когда кто-нибудь из них приходил к ним домой, Альваренга грубо приказывал убираться, несмотря на уверения Фатимы, что это всего лишь ее друзья. Сальвадор научил дочь некоторым основным приемам выживания. Ее любимой едой стали засоленные черепашьи головы, а любимым занятием после школы — уроки вождения с отцом. В таком патриархальном государстве, как Сальвадор, выбор ролей для женщины ограничен, поэтому многие из них не умеют водить машину. АЛЬВАРЕНГА ЖЕ РВАЛ С ТРАДИЦИЯМИ И УЧИЛ ФАТИМУ БЫТЬ НЕЗАВИСИМОЙ. ОНИ ВЫЕЗЖАЛИ ЗА ГОРОД НА КАМЕНИСТУЮ ДОРОГУ, ГДЕ РЫБАК ПЕРЕДАВАЛ РУЛЬ ДОЧЕРИ.

Когда Фатима включала автоматическую трансмиссию, отец улыбался. Мотор работал, но Фатима все еще возилась с ключом, что вызывало протестующий вой механизма зажигания. Она переключала передачу и нажимала на педаль акселератора. Из-под колес выбрасывало гравий, летевший как картечь, а над простиравшимися рядом кукурузными полями поднималось облако пыли. Фатима улыбалась, когда крутила руль и разворачивалась, чтобы избежать столкновения с телеграфным столбом. «Я чувствовала себя уверенной. На самом деле уверенной, — утверждает она. — Мне нравилось ездить быстро, но папа беспокоился. Он опасался, что на дорогу может выйти корова и я не успею остановиться». На самом деле отец смотрел и восхищался решительностью дочери. Машина глохла на каменистом участке дороги без асфальтового покрытия, и Фатима снова включала зажигание. Сальвадор, очень трепетно относившийся к своей машине, казалось, не беспокоился. Какая разница, если его дочь учится водить? Его стихией было море, свистящий ветер, раскачивающаяся лодка, прокладывающая путь через волны, где он укрывался от житейских неприятностей.

* * *

Как только его здоровье восстановилось, Альваренга стал планировать поездку в Мексику. Во-первых, он должен был выполнить обещание, данное Кордобе перед смертью. В лодке он поклялся напарнику рассказать об обстоятельствах его гибели семье. Во-вторых, сальвадорец должен был увидеться с бывшими коллегами из рыбацкого поселка Коста-Асуль. Он едва мог ходить, но чувствовал себя обязанным выполнить взятые на себя обязательства.

В марте 2014 года, через шесть недель после того, как его прибило к берегу, Альваренга снова сидел на борту самолета. На этот раз его ждал короткий перелет в Мексику. Приятели-рыбаки встретили его всей гурьбой, но после формальных приветствий Альваренга не остался, а поехал дальше. Он торопился увидеться с матерью Кордобы и передать ей слова умирающего сына. У Альваренги не было машины, поэтому он втиснулся в фургон, набитый репортерами. Те отвезли его в деревню, где проживала Анна Роза, мать Кордобы.