45-я параллель

Дети не знали что такое йога. Они испуганно спросили:

– Йога – это секта?

Пришлось терпеливо объяснять и показывать.

В итоге все радостно согласились, и я написала ребятам несколько упражнений на листочке.

Провожая гостей, мы увидели, как сын Ворона с приятелями ходят в туалет по «маленькому» с балкона. Струи мочи попадали в окна спальни бабки Алисы.

Мама пожурила мальчишек, сказав, что нужно уважать старость.

– Мы всегда целимся ей под форточку! Пусть пахнет! – загоготали мальчишки.

На следующий день, когда я затеяла стирку, постучала Катя.

– Мне надо с тобой поговорить, тетя Полина, – сказала девочка.

Кате было одиннадцать лет, и я казалась ей очень взрослой. Мы вышли на скамейку к палисаднику.

– Я устала жить. У нас хороший дом, живем мы богато. Есть машина и компьютер. Но папа и мама вечером выпьют и дерутся. Сначала я кричала и плакала. Потом начала вместе с мамой бить папу. Один раз, когда папа упал и не двигался, а мама продолжала его колотить, я стала бить маму. А потом пошла и повесилась. Думала, они перестанут так жить. Одумаются. – Катя заплакала.

– Повесилась?!

– Да. На веревке в нашем гараже. Я залезла по стремянке и, продев веревку через балку, привязала один конец под крышей. Затем я встала на табуретку, сделала петлю и просунула в нее голову. Зажмурилась и спрыгнула.

– Родители нашли тебя?

– Нет. Соседка пришла на крики – папа и мама продолжали драться. Соседка зачем-то заглянула в наш гараж и обнаружила меня. Сломался шейный позвонок. Я, когда вышла из больницы, в специальном корсете ходила сорок дней.

– Сколько тебе было?

– Восемь с половиной. Почти девять. Второй раз недавно хотела умереть.

– Что подтолкнуло тебя это сделать?

– Ничего не меняется. Утром я просыпаюсь, иду в школу, прихожу – делаю уроки, вечером мама и папа пьют водку и дерутся. Стали и меня бить. Вот как-то вечером я снова пошла в гараж, привязала веревку на старое место, встала на ту же самую табуретку, спрыгнула, решив, что на этот раз шея точно переломится – меня врачи в больнице предупредили, но это оказалось неправдой. Меня нашел дед – он приехал нас навестить.

– Не делай так больше, пожалуйста.

– Учить меня вздумала?!

– Не буду. Ты уже взрослая!

– Ой, а меня все учат. Говорят, что так делать нельзя, но я все равно сделаю. Только пока не решила, как именно. Если в третий раз не удастся повеситься – врачи засмеют. Но я устала жить. Может, мне прыгнуть с моста?

– Все изменится. Всегда что-то происходит. Ты выйдешь замуж…

– Но я не выдержу еще пять-шесть лет с родителями, – возразила Катя. – Ненавижу свой страшный дом!

– Я читала книгу одного философа. К нему приходили души из других миров, ему снились удивительные сны.

– Он что-то говорил о самоубийцах?

– Он посвятил этому целый трактат. Ты знаешь, почему иногда в счастливой семье рождается малыш, которого все очень любят, а он внезапно умирает, не дожив до трех или пяти лет?

– Не знаю. Ребенка правда любят?

– Любят. Забоятся о нем. Когда он умирает, папа и мама плачут и нередко сходят с ума от горя.

– Мне бы такую семью, – вырвалось у Кати. – Я бы тогда ни за что…

– В том-то и дело. Души путешествуют в телах, умирают и рождаются вновь. Самоубийцы уходят раньше назначенного срока. В книге философа я прочитала, что души, которым полагается прожить свой срок и которые незаконно его прерывают, рождаются вновь и умирают младенцами или детьми.

– Значит, если я повешусь, то мне придется родиться опять?! Но если папа и мама будут хорошие, я не захочу их покидать. У нас недавно племянник умер, ему два годика было. Так вот в чем дело!

– Да, – подтвердила я.

И Катя клятвенно пообещала мне жить.

К ночи погода резко ухудшилась. Пришла гроза. Мама разнервничалась из-за гудящего ветра и заперлась в кухне, куда особенно громко доносился звук радио безумного Утки. А я включила телевизор и начала смотреть фильм, радуясь, что антенна все еще ловит сигнал. В целях экономии электрическая лампа была выключена, и темноту рассеивал только свет экрана.

Внезапно что-то за окном привлекло мое внимание. Вглядевшись в верхнюю его часть, не закрытую короткими шторами, прикрывающими лишь половину стекла, я увидела темный силуэт. Кто-то заглянул к нам с улицы и пропал. «Возможно, мне померещилось и это всего лишь ветка дерева», – уговаривала я себя. Но через пару минут неведомая сила потянула меня вновь взглянуть в окно. И снова мелькнула гигантская тень, только на этот раз задержалась подольше. Когда в третий раз силуэт трехметрового роста прижался к стеклу, я вскочила с кровати и бросилась без тапочек в кухню.

Мама сразу решила, что это уголовники.

– Не думаю, – возразила я. – Шагов слышно не было!

Мама с фонарем в руках выскочила на улицу и побежала за дом. Я за ней, лишь бы не оставаться одной в квартире. Я была совершенно уверена, что мы никого не обнаружим. Так и вышло.

Вернувшись, я плотно задернула гардину. Мне стало спокойней, хотя чувство опасности никуда не исчезло. Жутковато, когда тебя видят, а ты нет.