48 минут, чтобы забыть. Книга 2

Я погладил черты ее лица взглядом, насладившись невинностью. Она словно жила в собственном придуманном мире, в безопасности, и должна была оставаться там. Нельзя было втягивать ее в нашу жизнь. Но впервые мне этого так захотелось…

Виола поднялась на ступеньку, терзая пальцами край шарфа, и наши глаза оказались на одном уровне.

— Оставь мне свой номер, — попросил я, и ее рот раскрылся самым очаровательным образом.

Она протянула мне смартфон, и, открыв телефонную книгу, я набрал сам себе, чтобы цифры высветились на экране, а затем сохранил свой в ее контактах.

— Держи, — протянул я телефон обратно.

— «Любимый. Тот, что под дождем»? — рассмеялась она, глядя на экран, но тут же собралась и с серьезным выражением лица добавила: — На самом деле не смешно. Как только вернусь в комнату, переименую тебя в «Занозу в заднице».

— Брось, Ви. Это забавно.

— Нет.

— Ну может, совсем чуть-чуть, — улыбнувшись, я приблизил друг к другу большой и указательный палец. Она ухмыльнулась.

Я знал, что ходил по тонкому льду, но это было так заманчиво. Не осталось никаких сомнений, что я окончательно растерял свой чертов разум.

Она искренне улыбнулась, и от этого тихого жеста меня внезапно прошибло то ли мурашками, то ли холодным потом. Ее щеки покраснели, и Виола заправила прядь волос за ухо. Я сделал шаг назад, поняв, что пора идти.

— Кстати, мы соседи, — указал я на небольшое двухэтажное здание напротив, где располагались казармы. — Так что тебе придется встречать меня часто, хочешь ты этого или нет.

Глава 7. Интенция

Все еще 2016 год, мне по-прежнему двадцать один.

Вернувшись в свою комнату, я тут же кинулся к столу, выдёргивая ящики и выгребая на себя содержимое. «Они должны быть где-то здесь. Ну же…» — откидывал я одну за другой бесполезные бумажки, но письма Виолы словно в воздухе растворились.

— Черт! — выругался я, снял куртку и плюхнулся на кровать. Соскользнув с покрывала, с глухим стуком что-то ударилось об пол. На паркете лежал том Джека Лондона. Наклонившись, я поднял потрепанную книгу, закладкой к которому служил конверт, вытащил исписанный аккуратным почерком листок и прочитал вслух: «Письмо номер восемь».

* * *

— Ты же знаешь, Ник, — возмущенно застонал Арт. Его аж распирало от предвкушения и восторга. — Только один концерт. Да тут ехать всего ничего. Каких-то несчастных шесть часов, и мы будем дома!

— Арт…

Я прислонил магнитную карту к центральным воротам второй лаборатории и пропустил парней, стараясь игнорировать липкое чувство тошноты внутри. Сегодня был их первый день в качестве агентов Коракса. Арт пока не догадывался, что к вечеру на его запястье захлопнется блестящий металлический обруч, персональная клетка, ключ от которой опустится в карман к полковнику.

— Да об этой группе ходят легенды, скажи ему, Рид. Помнишь, как мы в прошлом апреле вместе на фестивале Parklife зажгли? А мистер «я вечно занят» все, как обычно, пропустил.

Подлый, очень подлый ход. Арт знал, что я могу вытерпеть любое его дерьмо, и бессовестно этим пользовался, к тому же всегда мастерски умел выносить мозг, если ему что-то было нужно.

— Я не имею права, — еще раз спокойно повторил я, уверенный, что он будет припоминать мне эту тусовку минимум до следующего Рождества.

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — взмолился он. — Ты не можешь так поступить со мной, командир.

— Обсудим вечером!

Я придержал дверь, пропустив друзей внутрь, и вдруг заметил Виолу. Она шлепала по лужам, подставив лицо хмурому небу. Девушка меня не видела, хотя она, наверное, вообще никого вокруг не видела, и я поймал себя на том, что мой рот непроизвольно растянулся в улыбке.

— Закончу пару дел и вернусь, — бросил я взгляд на коммуникатор, изобразив, будто меня в штаб вызывают, и, убедившись, что Арт с Шоном скрылись в кабинете, направился к лабораториям. Возможно, это был единственный нормальный шанс снова поговорить с ней и, хотя в голове не сложилось ни одной связной мысли, я не мог им не воспользоваться.

Из офицерского корпуса, глядя на часы вышел Максфилд и направился Виоле навстречу. Вот черт! Я замер, решив пока побыть в тени, и стал наблюдать за их разговором.

Сначала Виола пристыженно смотрела на свои ботинки, потом, активно жестикулируя, пыталась что-то объяснить. Процентов на девяносто я был уверен, что полковник ее отчитывал.

Я обогнул кирпичное здание и подошел ближе.

— Сама, значит, не хочешь рассказывать? — Его темные глаза смотрели сосредоточенно и упрямо.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — протараторила Виола. — Ты злишься на меня, извини, но я не сделала ничего из того, в чем ты меня обвиняешь.

— Извини? Виола, ты соображаешь, что говоришь? — обычно до безумия спокойный тон командира на этот раз был яростным. — Я запретил тебе даже на сантиметр приближаться к этим мальчишкам. Ты вообще понимаешь, что означает словно «запрещено»?

— Но я ничего…