48 минут, чтобы забыть. Книга 2

— Чего ты хочешь от него, Ник? Бесконечных извинений? Поверь мне, их все равно будет мало. Прощение — это не эмоция. Это выбор. Принятое решение. Ты уже шагнул, так не сбегай снова.

В груди заныло. Я и сам знал, что побег — не выход, но обиды сжирали заживо. Это словно сдирать корку с зажившей ссадины — разумом понимаешь, себе во вред, но остановиться не можешь.

Я тяжело присел на свою кровать. Ви встала передо мной, и я чуть шире расставил колени, давая ей между ними устроиться. Я поднял голову, прищурившись на солнце — оно сияло как раз у нее из-за головы, от чего рыжая шевелюра горела еще ярче.

— Ты действительно считаешь, у нас с отцом есть шанс все исправить?

— А ты хочешь? — задала самый очевидный вопрос Виола.

Я не ответил.

— Если мы останемся, тебе понадобится другая одежда, — сказал я, оглядев ее с головы до ног и, не удержавшись от искушения, провел ладонью вверх и вниз по бедру. — Не уверен, что найду здесь что-то подходящее, ведь уехал из дома в двенадцать лет, но могу предложить свое.

— Это значит, что ты готов попытаться? — спросила она.

Я пожал плечами.

Посмотрим.

* * *

Остаток дня прошел почти так же, как год нашей с отцом самостоятельной жизни. Мы находились в одном доме, но бесконечно далеко, стараясь не сталкиваться вовсе.

Каждый раз я стискивал кулаки, презирая себя за то, что меня раздражало, как медленно он теперь двигался. Как стучала его трость по деревянному полу. Также как он был бессилен перед болезнью, я был неспособен избавиться от этих мыслей, скрытым смыслом в которых скользило отчаянье.

Половину дня я угрохал на забор и, несмотря на то, что плотник из меня так себе, все же заставил его стоять ровно.

Закончив работу, я влез в чистую толстовку и побрел на кухню. Холодильник оказался практически пуст. Пара бутылок пива, плесневелый хлеб, в морозилке пара коробок с готовой едой — доказательства того, что отец не сильно заботился о себе.

— Я думал, ты заблудился, — съязвил он.

— Очень смешно.

Я налил себе полный стакан воды и выпил залпом.

— Ты вообще, что ли, не ешь?

Я не ждал ответа. Вопрос был скорее риторическим.

Пошарив по карманам, я вытащил ключи от машины и крикнул Виолу. Пока не стемнело, нужно выбраться в город. Иначе мы за сутки тут с голоду помрем. К тому же мне нужно было прикупить кое-что в строительной лавке.

— Красивая машина, — повернулся отец к окну, рассматривая припаркованный внедорожник.

— Это не моя, — ровно и безэмоционально ответил я, не желая ни смотреть на него, ни разговаривать, потому что каждый раз, глядя в его глаза, заново возвращался в ночь пожара. Судя по всему, не я один.

— Как там Джесс? Вы общаетесь? — спросил отец, подошвой ботинка отстукивая по полу неровный ритм так, что от каждого хлопка вверх поднималась пыль.

— Мы работаем вместе. Машина, на которую ты смотришь, его. Он вроде как большой начальник теперь.

— Я всегда знал, что Джесс далеко пойдет.

— Да, я тоже, — бросил я и вышел за дверь.

* * *

Домой мы вернулись за полночь, поужинав в городе. Ключ от комнаты смог попасть в скважину только с пятой попытки. Виоле показалось забавным закрыть её на самодельный замок, который я соорудил в одиннадцать, так что, скрипя навесами и пряча смех в поцелуях, мы всеми силами старались не разбудить отца.

Я закрыл дверь, прижал Ви к филенке и коснулся языком кожи за ухом. Перекинул рыжие волосы на другую сторону и стал целовать шею, спускаясь все ниже и ниже. Я выяснил, что она тает, когда я дотрагиваюсь губами до места, где шея переходит в плечо. Ви блаженно закрывала глаза и тихо постанывала, когда я чуть прихватывал зубами нежную кожу так аккуратно, чтобы не оставить следов.

Веселье потонуло в полыхающем под кожей желании стать ближе. Мы переместились на кровать. Оказавшись сверху, я осторожно провел рукой по ее груди сквозь майку, задыхаясь в губы, ожидая разрешения. И получил его. Ласковым выдохом. Всего тремя тихими словами, настолько упоительными, что показалось, мир взорвался и осыпался дождем из шампанского прямиком на голову.

«Я тебя хочу».

Из-под ворота выскользнул медальон, Виола зацепила его пальцем и потянула за тонкую цепочку. Ее поцелуи поджигали во мне безумное, стихийное желание. Ширинка встала дыбом, и это стало катастрофически сложно игнорировать, особенно когда она, запустив руку под футболку, прикоснулась к животу, заставляя пресс напрячься.

Я перенес вес на локоть. Кровать ответила пронзительным и громким скрипом. Виола рассмеялась.

Я снова потянулся к ней, нырнул под футболку и прикоснулся к животу, вздрогнувшему в такт движению моих губ. Ви взволнованно выдохнула, и я прижал ее ближе, чтобы успокоить трепет тела. На несколько секунд замер, почувствовав ее губы на своих, а потом подался вперед, снова проиграв соблазну исследовать каждый дюйм ее нежной кожи. Но стоило мне шевельнуться, матрас снова протяжно скрипел. Чертовски громко.

— Я чувствую себя сапером, который должен разминировать склад с боеприпасами, — прошептал я ей в губы.

Ви улыбнулась.

— Думаешь, твой отец услышит? — спросила она.