4ec756ed4b403cd2f45a6d0b297e3a21

Последние годы выдались слишком тяжкими для нашей семьи, как, впрочем, и для других жителей Кастаделлы. Когда я еще носила Сандро, полуостров сотрясла невероятной силы подземная буря, обрушившая скальные утесы и кое-где расколовшая берега. Много жизней унесло это внезапное землетрясение. Я бы подумала, что на Кастаделлу низверглось возмездие Творца — за то, что люди здесь забыли о божьей справедливости; за то, что погрязли в грехе; за то, что неволят других людей; за то, что заставляют живых погибать себе на потеху… Но кара небесная затронула не только богатых господ-рабовладельцев, но и несчастных рабов.

Поместье Адальяро не стало исключением. Погибла обширная часть виноградников — вместе с работавшими там невольниками. Провалившаяся крыша лесопилки похоронила под тяжелыми балками около трех десятков людей. Но самое страшное случилось с рабами, принадлежавшими мне: часть горы обвалилась на бойцовский городок и погубила больше половины живых душ… К счастью, Джай в то время находился в поместье и сумел вытащить из дома меня и Габи.

Не пострадала, как ни горько это признавать, только древняя Арена. Однако в тот год погибло так много бойцовых рабов, что игры пришлось приостановить на несколько месяцев. Отменили и кровавый Бой за свободу: смерть и без того собрала свою страшную жатву. Вся Кастаделла носила траур по погибшим.

Но, как будто мало было этой напасти, не прошло и года, как перелетные птицы принесли из-за гор смертельное поветрие, вновь подкосившее город. Мы боялись нос высунуть наружу, Диего даже не ездил в Сенат, чтобы не подхватить болезнь, ведь я носила наше третье дитя…

Увы, в этот раз Джаю не случилось стать спасителем. Временами возвращаясь в мыслях назад, я думаю, что принесли беду аркебузиры, сторожившие бойцовский городок. От них заразились женщины, от женщин — мужчины, и Джай, не зная того, что уже болен, принес заразу ко мне. Он выжил, выжила и я, но утроба моя не удержала в себе дитя.

Застывшие пальцы безвольно скользнули по холодному мрамору: я словно хотела погладить лицо своего малыша, не сумевшего сделать ни единого вздоха на этом свете. Хотела — и не могла…

— Я так и думал, что найду тебя здесь!

Голос Диего заставил меня вздрогнуть; душа вновь соединилась с телом, спина напряженно выпрямилась, и я повернулась на звук его шагов.

— Ма-ам! Мам! Мам! — залопотал маленький Сандро, одной рукой держась за палец Диего, а другую протягивая ко мне.

— Я здесь, мой хороший, — улыбнулась я, распахнув объятия навстречу сыну. — Ты уже выспался?

— Когда я пришел, они с Сай гуляли по саду и пытались найти тебя, — с легкой укоризной поведал мне муж.

В последнее время он старался приезжать домой из Сената пораньше, стараясь успеть к обеду, а вторую половину дня проводил в заботах о поместье и делах, помогая Изабель, либо посвящал остаток дня мне и детям.

Я крепко обняла сына и поверх его плеча посмотрела на Диего. Он улыбался, глядя на нас. Кто бы мог подумать, что дети станут для него настоящей отрадой? Если к Габи он относился со спокойной отеческой благосклонностью, то в маленьком Алессандро просто не чаял души. Возможно, причиной тому было исполнение долгожданного желания: обзавестись наследником и стать истинным продолжателем рода. А может быть, полюбить Сандро ему помогла внешность мальчика: темно-русые, почти черные волосы и орехово-карие глаза. Я долго дивилась тому, как у нас с Джаем мог появиться подобный ребенок, но Джай вновь напомнил о своей бабушке: уж верно, как нельзя кстати в малыше проснулась горячая южная кровь.

Изабель тогда от счастья словно парила на крыльях. Хотя мои вторые роды вновь протекали мучительно и тяжело, вознаградивший всех подарок превзошел любые ожидания. Увидев темные глазки ребенка, свекровь с того дня каждый вечер ставила свечу благодарности перед иконой святого покровителя семьи. Ребенка назвали в честь деда по названому отцу, и это решение я не посмела оспорить.

Джай тоже воспрял духом. Всю мою вторую беременность он, казалось, не находил себе места: даже я не волновалась за себя так, как волновался он. Когда же ему впервые позволили увидеть сына, он — я могла бы поклясться в этом! — на несколько мгновений потерял дыхание. Опустившись на колени, он поцеловал край моей рубашки и едва уловимым шепотом вознес молитву Творцу.

— Алессандро, забирай маму и пойдем поищем Габриэлу. Бабушка Изабель уже давно велела подавать обед в столовую.

Сандро нетерпеливо высвободился из моих объятий и, красноречиво показывая пальцем в сторону дома, произнес:

— Мам!

Я невольно улыбнулась, глядя на его серьезное, озабоченное личико. Сыну через месяц должно было исполниться два года, но он еще не говорил ничего, кроме этого емкого и неизменного «мам». Габи в его возрасте уверенно сыпала целыми предложениями, в основном состоящими из вопросов, сводя этим с ума и меня, и Диего, и Изабель. Не было дня, когда бы я не удивлялась, насколько разные мне достались дети.

Интересно, каким мог бы быть мой второй сынок, Максимилиан?..