5.Мекленбургская принцесса

Однако не обошлось и без эксцессов. Митрополит и думный дьяк каждый божий день являлись к герцогине как на службу. Собственно, для них это и была служба. Филарет, быстро сообразив, что Катарина созрела для переезда в Москву, развёл бурную деятельность. Во-первых, он взялся посвятить свою будущую государыню в особенности русских обычаев, неписаных законов и прочие тонкости, неизвестные большинству иностранцев. Во-вторых, велел Луговскому составить подробную справку о государственном устройстве Московского царства. И в-третьих, занимался своими прямыми обязанностями, то есть, объяснял герцогине и её детям суть православия и его догматы.

И вот тут они с Шуркой снова встретились. То есть, первым её узнал Луговской и побежал докладывать митрополиту.

— Прости, владыко, недоглядел! — завопил тот и бухнулся в ноги.

— Что случилось?

— Помнишь отрока чудного, что мы в дороге встретили?

— Сашку-то?

— Ага!

— И чего с ним?

— Не отрок это вовсе!

— А кто?!

— Девица!

— Как это?

— Вот тебе крест, не ведаю! А только видел, как она шла в женском летнике,[23] да волосы длинные и в косы убраны!

— Хм…

Филарет нахмурился, но гневаться не стал, а только задумался, видимо, что-то про себя прикидывая.

— Владыко, ты вроде и не удивился? — осторожно спросил дьяк, озадаченный его реакцией.

— А чего тут дивиться? — пожал плечами митрополит.

— Да как же это?!

— Ох, Фролушко, ты вроде там был и всё видел. Неужто тебе самому ничего странным не показалось?

— Да как тебе сказать, чудные они, конечно, так ведь немцы! Что с них взять?

— Охти мне! Ну, сам посуди, отрок сей – одет был как простец, а люди, что с ним были, явно из шляхты. Но держался он с ними вровень, как со своими. Так?

— Истинно так, владыко!

— Опять же, паренёк хоть и почтителен был, а шапку не ломал. Я-то поначалу думал, что от испугу, но вишь, как всё обернулось! Стало быть – волосы под ней прятал!

— И верно…

— А теперь говори, где ты видел девицу-то эту?

— Дык, с царевичем и царевной…

— Ишь ты, выходит, высокого роду Сашка эта… Чего не спросил-то, кто такова?

— Да как тут спросишь, по-нашему-то один Фангрешев складно говорит, дак он при государыне, а у прочих разве дознаешься? Твердят, что твои истуканы: – "нихт ферштейн!" Тьфу, окаянные!

— А у самой?

— У кого "самой"? — не понял дьяк.

— Ну, у девицы, — терпеливо пояснил Филарет. — Покуда она в портках бегала, по-русски то куда как складно говорила, нешто ты думаешь – в юбке разучилась?

— Ох, — сокрушённо вздохнул Луговской. — Не подумал я! Да и, говоря по совести, не признал сразу. Они мимо проходили, дак я кланяться стал, потом поднял голову, а она смеётся. Кабы не усмешка эта, так и не признал бы!

— Ну что же, — остался невозмутимым митрополит, — пойдём, потолкуем. Глядишь, и дознаемся до правды, почто это девка отроком вырядилась… А может – наоборот!

Решив так, они прямиком направились в комнату, где обычно находились дети герцогини.

Прежде Карл Густав с Петером так и норовили куда-нибудь улизнуть под благовидным предлогом, оставив Евгению на попечение нянек. Но теперь они чаще проводили время вместе, и причиной этому была Клара Мария. Конечно, она бы и сама была рада сбежать с ребятами и поиграть с ними на воле, но приходилось сдерживать себя. Поэтому Шурка каждый раз старалась придумать новое развлечение и увлечь им своего брата и его приятеля. Для начала хорошо подошли уже знакомые принцу и принцессе жмурки, а также салки и прятки. Хотя бегать в длинном платье было не слишком удобно, а прятаться особо негде, но, тем не менее, детям было весело.

Затем пришёл черёд настольных игр. Один из столиков в отведённых для них апартаментах, очевидно, был предназначен для игры в шахматы. Во всяком случае, инкрустация на нём была в виде шахматной доски. Фигур у них не было, но принцесса нашла выход: собрав в парке жёлуди и каштаны, она предложила использовать их, и научила остальных играть в шашки. Это новое развлечение так увлекло Карла Густава и Петера, что они довольно быстро превзошли свою учительницу и стали её побеждать. И тогда она поведала им про наиболее продвинутый и интеллектуальный вариант игры – "В Чапаева".

Когда митрополит зашёл к детям, Шурка как раз заканчивала разгром брата, выбив ловким щелчком последний жёлудь с доски. Проигравший принц тёр лоб, готовясь получить положенную порцию щелбанов. Петер напряжённо размышлял на тему предстоявшего реванша, а маленькая Женя смеялась и хлопала в ладоши. Ей, вообще, всё больше и больше нравилась её новая сестра, тем более что та пообещала сделать для неё какую-то невиданную до сих пор куклу.

— Мир вашему дому! — поздоровался Филарет.

Дети тут же прекратили играть и недоумённо посмотрели на вошедшего. Но иерарх русской церкви, нимало не смутившись таким приёмом, подошёл к Карлу Густаву и благословил, перекрестив тому макушку и положив на голову руку. Затем проделал то же самое с Евгенией и, наконец, обернулся к Шурке. Та помялась под его внимательным взглядом, но, так и не решив, как себя вести, приняла независимый вид.